Suchergebnisse

В статье рассматриваются проблемы реформации российского общества, охарактеризованные в книге Ю.А. Красина «Метаморфозы российской реформации. Политологические сюжеты».The problems of reformation of Russian society, characterized in the book of U.A. Krasin «Metamorphoses of Russian reformation. Political subjects», are considered in the article.

В статье рассматривается процесс архаизации постсоветской Тувы (1990 – середины 2000-х гг.) как процесс, который разворачивался в общественных сферах «волнами», согласно идее А. С. Ахиезера. ; Articles deals with the process of Post-Soviet Tuvan archaization (from 1990's till mid 2000) as an action that has been developing in public spheres like "waves", according to A.S. Akhiezer's idea.

Статья предлагает предварительное описание трех революционных волн XXI в., их ключевых характеристик и причин. Одна из целей данной статьи – развить аналитические инструменты, в частности углубить понимание самого понятия революции и революционных событий, а также типологию революционных событий. В целом настоящая статья предлагает теоретический и отчасти количественный анализ революционного процесса ХХI в. Предложен новый подход к выделению волн революций, который включает следующие критерии: 1) реальную связанность событий в рамках Мир-Системы общими факторами; 2) количество революций не должно быть меньше 4-5; 3) временной интервал революционных событий – не более 10 лет между началом первого и началом последнего события; 4) в один хронологический период может произойти одна волна. На этой основе в XXI в. нами было выделено три волны. Первая волна – цветные революции 2000-2009 гг. Вторая волна – Арабская весна и ее глобальное эхо, 2010/2011-2013 гг. Третья волна – с 2018 г., незавершенная. Предложенный анализ позволяет дать оценку революционного процесса ХХI в. как (а) весьма активного, в котором интенсивность революций нарастает, (б) довольно разнообразного по типам революционных событий, (в) революционные события характерны для стран не только мир-системной периферии, но и мир-системного ядра.

В статье выявляется обратное действие норм финансового законодательства. Раскрываются два режима обратной силы актов, улучшающих положение налогоплательщиков. Определяется разницу между отменой и заменой нормативного финансово-правового акта.The article reveals retrospective action of a norms of financial legislation. Disclosed two modes of retroactivity which improve the position of taxpayers. Is determined by the difference between cancellation and replacement of financial regulatory legal act.

Проанализировано действие во времени судебных правоположений общих положений судебных решений, имеющих нормативное или квазинормативное значение. Рассматрены подходы к определению направлений их действия во времени в различных правовых системах общего и континентального права. Уделено внимание ретроактивному и перспективному направлениям такого действия, принципам права, которые их обусловливают ; The given study is dedicated to the temporal effect of general judicial legal provisions. Although some amount of research (provided by T. Anakina, Y. Barabash, B. Malyshev, A. Myroshnychenko, S. Shevchuk, V. Tykhyi, Y. Todyka) has been devoted to this issue, relatively little attention has been attached to it by the Ukrainian science. Thus the major task of this research is to provide the further investigation of action in time of judicial legal provisions, including the analysis and generalization of foreign experience in this field. This paper focuses on legal provisions that are general rules contained in diverse judicial acts and that are recognized as the law or as the law interpretation and specification standards (also it focuses on the judicial provisions which invalidate the legislation rules). Different views on the nature of judicial legal provisions determine to some extent the temporal characteristics of their operation. So when legal provisions are perceived purely as interpretation of law, their temporal scope is often regarded as being the same as the scope of the relevant rules of law. The approaches may vary in cases where legal provisions are seen as the result of law detailing and law making. The author has scrutinized different approaches, existing in various legal systems. Traditionally, a precedent is considered to have a retroactive effect in common law countries. However, it is often given a prospective effect. Besides, a precedent can combine the both effects in a certain way. The author analyzes approaches to resolving these issues in the US (where prospectivity is actively used), the UK (where retroactivity is mainly applicable) and other common law systems. In civil law systems retroactivity of judgments is often limited. This paper describes the grounds for these approaches including some principles of law like legal certainty (and its component res judicata) and protection of legitimate expectations. Temporal effect of judicial acts is the result of searching the fair balance between stability of law and need to adjust it according to the changing social conditions. Solving of this dilemma often leads to establishing of different restrictions on retroactive effect of legal provisions. It often takes into account the interests of the initiators of the trial that led to changes in the case law. Judgment usually has the retroactive effect on them. The author draws parallels in the views on operation of legal provisions that exist in civil and common law systems. Defending a certain direction of their temporal effect is associated with a corresponding view on their nature. Retroactive and prospective approaches in common law doctrine are respectively associated with the declaratory and law-making theories of precedent. The continental doctrine implies such correlation with the views on legal provisions as the results of the interpretation which only detects initial meaning of legal rules, or as the result of law-detailing or even law-making activity.

The article is devoted to analysis of matters related to a direct operation of the Constitution of the Russian Federation. In particular, the historical aspect of the direct operation of the Constitution is covered, which is urgent because the Constitution of the Russian Federation 1993 unlike Constitutions of RSFSR for the first time has established a provision of the direct operation (art. 15). The article provides the whole range of the points of view on considering matter which are available in the legal literature, concerning concept of direct operation of the Constitution of the Russian Federation. It is necessary to pay attention that this problem in a legal science is not debatable, therefore the presented points of view are similar by sense. Besides, cases of the direct operation of the Constitution of the Russian Federation are considered. For example it is noticed that the Constitution of the Russian Federation directly regulates the relations between federal public authorities and public authorities of the subjects of the Russian Federation. Direct operation of the Constitution is also shown in cases of public relations that are regulated by norms of the branch legislation, and also for the purpose of completion of blanks in the legislation. The debatable question of the direct operation of the Constitution of the Russian Federation in a case of contradiction between the Constitution of the Russian Federation and the other legal act is examined.

The article devotes to the analysis of the third wave of the third wave of democratization up to present days. The author regards different aspects of democratic transition and democratic consolidation. As is well known, modern wave of democratization has global character. However by the end of 90th we observe the stagnation of the process in many countries. As a result there is a gap between electoral democracy and the liberal one. ; The article devotes to the analysis of the third wave of the third wave of democratization up to present days. The author regards different aspects of democratic transition and democratic consolidation. As is well known, modern wave of democratization has global character. However by the end of 90th we observe the stagnation of the process in many countries. As a result there is a gap between electoral democracy and the liberal one.

В статье изложена специфика воздействия политического сознания на стратегическое целеполагание в условиях экзистенциального кризиса личности и обращения к коммуникативной рациональности как к средству преодоления данного кризиса. По мнению автора, стратегия направлена на установление целей, ради достижения которых формируется, функционирует и развивается та или иная целостная система.This article gives specificity of political consciousness influence on strategic goal setting in conditions of personal existential crisis. Author addresses to communicative rationality as the mean in overcoming of the present crisis. This strategy is aimed at purposes establishment for the sake of which achievement it is formed, and this or that complete system develops and functions.

Некоторые региональные объединения государств, созданные после Второй мировой войны в целях экономической, социальной и культурной интеграции государств определенного региона мира (в частности, в Европе), приобретают элементы организации политического характера. В них возникают зародыши или даже элементы своеобразной публичной власти по отношению к государствам-членам и иногда (через наднациональное право) в какой-то мере даже по отношению к физическим и юридическим лицам государств-членов. Высокую степень централизации имеет Европейский Союз, создание которого после длительного интеграционного развития провозглашено в 1992 г. Используя в исследовании методы политологии, государствоведения, сравнительного конституционного права, автор статьи приходит к выводу, что ЕС становится новой своеобразной формой публично-правового образования международно-государственным территориальным публично-правовым образованием. Институты ЕС (особый вид органов) создают наднациональное право, которое не только имеет обязательную силу для государств-членов, но и непосредственно (без ратификации и имплементации) действует в государствах-членах, распространяется на их физических и юридических лиц и имеет верховенство перед их национальным (страновым) правом. Нужно, однако, учесть, что право ЕС действует в государствах-членах и обязательно для их физических и юридических лиц лишь в пределах суверенных прав или государственных полномочий, которые конституциями государств-членов переданы ЕС. Такие пределы сформулированы в конституциях государств при вступлении в ЕС в самой общей форме (акты ЕС должны соответствовать правам человека, демократическому, правовому, социальному государству и др.), иногда не совсем удачно (в отдельных случаях говорится об ограничении суверенитета государства), но сам принцип ограниченности полномочий региональной организации и сферы действия наднационального права установлен всегда и в конституциях государств-членов, и в учредительных актах региональной организации. ; Review. Some regional associations of states formed after the Second World War in order to provide economic, social and political integration of states of a certain region of the world (particularly, in Europe) have acquired the features of an organization that is political in its nature. Such associations have germs or even elements of particular public authority with regard to member-states and sometimes (by means of supranational law), to some extent, with regard to physical and legal entities of member-states. The high degree of centralization characterizes the European Union, the creation of which was declared in 1992 after a long period of integration development. Using the methodology of political science, constitutional law, comparative constitutional law, the author concludes that the EU has become a new particular form of a public-law (governmental) institution, namely, international regional public-law (governmental) institution. The organs of the EU (special type of EU bodies) make supranational law that is binding not only for member-states. It acts directly (without ratification or implementation) in member-states, it applies to their physical and legal entities and has supremacy over its national (domestic) law. However, we need to take into account that the EU law acts in member-states and is binding on physical and legal entities only within the limits of the sovereign rights and state powers that are assigned to the EU in accordance with constitutions of member-states. Such limits are determined in constitutions of the EU member-states when they join the EU in the most general form (acts of the EU must comply with human rights, democratic, legal, social state, etc.) and in an ambiguous way (sometimes the state sovereignty is said to be limited), but the principle of limitation of powers of a regional organization and the scope of applicability of supranational law is always determined in both member-states' constitutions and in constitutional documents of a regional organization.

В статье анализируются политические режимы в странах Латинской Америки, возникшие в периоды так называемых волн популизма. В XX в. страны региона пережили две волны популизма, совпавшие с историческими периодами политических транзитов: переходом от олигархии к массовой политике, сопровождавшимся становлением экономической модели импортозамещающей индустриализации, и от авторитарных режимов к демократии в рамках третьей волны демократизации, создавшим условия для неолиберальных реформ, инспирированных Вашингтонским консенсусом. В начале XXI в. с приходом к власти таких лидеров, как Уго Чавес и Эво Моралес, эксперты заговорили о возрождении латиноамериканского популизма в его классической форме, связанной с внутренне ориентированной моделью развития и антиимпериалистической направленностью. Представленные в этой статье характеристики латиноамериканских популистских режимов позволяют проследить генезис современных политических режимов в Венесуэле и Боливии, а также выявить их уникальные особенности. В статье отмечается, что левопопулистские режимы, к которым относятся режимы У. Чавеса и Э. Моралеса, во многом сохраняют преемственность по отношению к режимам, возникшим в период предыдущих волн латиноамериканского популизма. Их основной программной характеристикой по-прежнему остаётся антиэлитарная направленность. В статье делается вывод о том, что левопопулистские режимы характеризуются слабой институционализацией, классовой или проиндейской ориентацией и высоким уровнем поляризации в обществе. Как правило, избрание во власть левопопулистских лидеров чревато возникновением институционального кризиса, нарушением баланса возможностей (level playing field) и сдвигом в сторону соревновательного авторитаризма. ; Contemporary political regimes in Venezuela and Bolivia led by late Hugo Châvez (now by his successor Nicolas Maduro) and Evo Morales are considered by foreign and Russian scholars as part of the third wave of populism. In the 20th century Latin America already witnessed two waves of populism which coincided with significant political transitions, namely a transition from oligarchy to mass politics accompanied by implementation of import substitution industrialization policies, and a transition from authoritarian rule to democracy during the third wave of democratization which triggered neoliberal reforms inspired by Washington Consensus. This article presents common characteristics of Latin American populist regimes that emerged in different historical periods which help identify the origins as well as distinctive features of Venezuelan and Bolivian political regimes. It is stated that the Châvez and Morales left populist regimes resemble classic populist regimes in that they rely on incendiary anti-establishment discourse. Therefore, left populist regimes are characterized by high levels of polarization as well as weak institutionalization and class or indigenous orientation. Election of left populist leaders may lead to institutional deadlock, uneven playing field and transition to competitive authoritarianism.

Учреждение суда присяжных Законом РФ от 16 июля 1993 г. стало важнейшим этапом проведения судебной реформы в Российской Федерации. Принятию закона предшествовала сложная и достаточно длительная подготовительная деятельность законодательных органов Союза ССР и РСФСР. Суд присяжных 16 июля 1993 г. вводился во исполнение ст. 166 Конституции РСФСР 1978 г. Конституция РФ, принятая 12 декабря 1993 г., подтвердила и конкретизировала положения о суде присяжных. В Конституции РФ не только закреплена возможность осуществления судопроизводства с участием присяжных заседателей, но и сформулировано право обвиняемого на суд присяжных: «Обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом». В статье рассматриваются особенности введения суда присяжных в России. Сделан вывод, что при проведении судебной реформы в Российской Федерации суд присяжных постепенно распространялся по территории России, т. е. вводился поэтапно. Поэтапное введение суда присяжных не противоречит конституционным положениям и предусмотрено вторым разделом Конституции РФ «Заключительные и переходные положения». В статье на основе общетеоретических положений и судебной практики рассматриваются проблемы действия уголовно-процессуального закона во времени при реализации права обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. ; The establishment of the jury by the Act of the RF of July 16, 1993 was the most important stage of the court reform carrying in the Russian Federation. The admission of the RF Act of July 16, 1993 was preceded by rather a complicated and sufficiently lengthy preparatory activity of the legislative bodies of the USSR and RSFSR. The jury of July 16, 1993 was introduced in accordance with the fulfillment of the Article 166 of the RF Constitution of 1978. The constitution of the RF adopted on the December 12, 1993 confirmed and defined concretely the jury regulations. The Constitution has secured not only the ability to exercise legal proceeding with jurors participation but formulated the right of the accused to be tried by jury: «The accused have the right to consider their case by jury in cases providing by the federal law». The article deals with the peculiarities of jury introduction in Russia. It was concluded that during the realization of the court system reform in the Russian Federation, the jury gradually applied over the territory of Russia, i.e. it was introduced stage-by-stage. Stage-by-stage introduction of the jury does not contradict to the constitutional regulations and is foreseen by the second chapter of the RF Constitution «Closing and transitional regulations». The article is based on doctrine and court practice. It analyses the problems concerning operation of criminal procedural law in time in the aspect of the implementation of the right of the defendant to jury.