Search results

The article analyzes the problems of universalist and relativist concepts of legal values, as well as the correlation between universal and national legal values in the contemporary world.The concept of universal legal values has been enshrined in a number of international legal instruments: the Vienna Declaration and Programme of Action of 1993, the Declaration on the Right and Responsibility of Individuals, Groups and Organs of Society to Promote and Protect Universally Recognized Human Rights and Fundamental Freedoms 1998, the UN Millennium Declaration, 2000, etc.Not every author agrees that all values and norms contained in international instruments should be classified as universal. Relativists deny the existence of universal values altogether.Although globalization did not lead to the rise of a unified global community of societies and cultures based on a universal value system, it did contribute to a more intense discussion on universal legal values. However, the emerging trend towards integration has an increasingly noticeable impact on regions outside Europe, including the field human rights. Universal notions of the value of human life, equality, freedom, justice, etc., in one way or another are understood as common for all civilizations.Universal and national legal values are interconnected via the presence of the universal value component in the national legislations.Our study has shown that, despite the ambiguity of perception of the universal legal values in different civilizations, they have also influenced the emerging process of regionalization, i.e. the establishment of regional standards in the field of human rights protection which are rooted in local cultural and historical traditions, but at the same time firmly rest upon international instruments.Thus, a number of legal values can indeed be considered universal, even though the preserve the 'local character' of the history and culture of a society. The universally recognized legal values include those of equality, the inviolability of the person, respect of their life and dignity, liberty and personal security, the right to property, legal protection, etc. ; В статье анализируется проблематика универсалистских и релятивистских концепций, а также соотношение универсальных и национальных правовых ценностей в условиях современного мира.Концепция универсальных правовых ценностей получила развитие в ряде международно-правовых актов: Венской декларации и Программе действий 1993 г., Декларации о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы 1998 г., Декларации тысячелетия ООН 2000 г. и др.Отнесение норм и ценностей, содержащихся в международных документах, к числу универсальных, разделяется не всеми авторами. Концепция универсализма имеет своих противников — релятивистов, отрицающих существование ценностей всеобщего, универсального характера.Существующие в современном мире процессы глобализации не привели к образованию универсального социума, основанного на универсальной системе ценностей, однако способствовали интенсификации процессов познания универсальных правовых ценностей. Тем не менее интенсивно развивающиеся интеграционные процессы начинают все более ощутимо оказывать влияние на неевропейские регионы, в том числе и в области прав человека. Универсальные представления о ценности человеческой жизни, равенстве, свободе, справедливости и т. д., так или иначе, присущи всем цивилизациям.Между универсальными и национальными правовыми ценностями существует взаимосвязь, которая характеризуется наличием универсальной ценностной составляющей в национальном законодательстве.Исследование показало, что, несмотря на неоднозначность восприятия универсальных правовых ценностей в различных цивилизациях, начался процесс регионализации, т. е. создания стандартов в области защиты прав человека в регионах, исходя из их культурных, исторических особенностей, но с опорой на международные документы.Тем самым ряд правовых ценностей может быть отнесен к числу универсальных, даже при сохранении специфики, связанной с культурно-историческими особенностями того или иного общества. Среди общепризнанных правовых ценностей можно назвать ценности равенства, неприкосновенности человеческой личности, уважения его жизни, достоинства, права на свободу и личную неприкосновенность, права на собственность, судебную защиту и т. д.

Abstract The resolution of humanitarian crises in, for example, ethnic conflict regions, is dependent on the interaction of different actors. They need to collectively engage to change the conflicting parties' perception of one another and their ways of interacting. The efforts of these institution-changing networks can be seen as an integral element of a change process to transform harmful societal practices which have become institutionalized over decades into socially and economically conducive practices. Located at the cross-roads of sociological institutionalism and critical entrepreneurship discourse this study borrows from both the Industrial Marketing and Purchasing rooted business network mobilization approach and organizational legitimacy discussion. It provides processual and contextual understanding of how individual actors act in the process of forming collectives for institutional change as an early stage of a peace-building process. The data of this study consists of a set of conversations with governmental, non-governmental and private sector actors and observations and secondary data about the peace-building and democratization process in Myanmar/Burma. These were used to produce insight into individual actors' acting for forming institution-changing networks. Pluralism, non-linearity and non-teleology were identified as characteristics of institutional entrepreneurial acting in turbulent and unpredictable contexts generally. Exploring the pluralist characteristic further, the study identifies in Myanmar/Burma's peace-building context reticence, adaptability, incentivization, and perseverance as ways of acting to instigate the forming of networks and the creation of legitimacy therein. Due to the underlying non-linearity and non-teleology of these ways of acting the formation of networks is referred to as process of becoming. Theoretically this study responds to the need for processual conceptualizations of networks changing over time through a rich and locally contextualized understanding of network forming processes. Methodologically, it advocates for a network- or meso-level approach to help transcending the distinction between individual and structure levels of analysis which allows viewing institutional entrepreneurship processes where they are enacted. Practically, this study gives guidance to business actors about balancing the conduct of business and building society at the same time. ; Tiivistelmä Humanitaaristen kriisien ratkaisu esimerkiksi alueilla, joissa on etnisiä konflikteja, riippuu eri toimijoiden vuorovaikutuksesta. Heidän täytyy pyrkiä verkostoissa vaikuttamaan konfliktin osapuolten vuorovaikutustapoihin ja näkemyksiin toisistaan. Näiden instituutioita muuttavien verkostojen pyrkimykset voidaan nähdä keskeisenä osana prosessia, joka muuttaa ajan saatossa institutionalisoituneita haitallisia yhteiskunnallisia käytäntöjä sosiaalisesti ja taloudellisesti hyödyllisiksi käytännöiksi. Tämä tutkimus sijoittuu sosiologisen institutionalismin ja kriittisen yrittäjyyden diskurssin yhtymäkohtiin. Se pohjaa keskusteluun organisatorisesta legitimiteetistä sekä liiketoimintaverkostojen mobilisoinnin lähestymistapaan, joka juontaa juurensa teollisten markkinoiden tutkimuksesta. Tämä tutkimus tarjoaa prosessuaalisen ja kontekstuaalisen näkökulman yksittäisten toimijoiden toimintaan kollektiivien muodostumisen prosessissa, joka tähtää institutionaalisen muutoksen aikaansaamiseen rauhanrakentamisprosessin varhaisessa vaiheessa. Tutkimuksessa hyödynnettiin kansalaisjärjestöjen, yksityissektorin ja valtiollisten toimijoiden haastattelujen lisäksi havaintoja ja sekundaariaineistoa rauhanrakentamisen ja demokratisointisoinnin prosesseista Myanmarissa/Burmassa. Aineiston pohjalta syvennettiin ymmärrystä yksittäisten toimijoiden toimimisesta instituutioita muuttavien verkostojen muodostumisessa. Pluralismi, epälineaarisuus ja epäteleologisuus tunnistettiin institutionaalisen yrittäjämäisen toimimisen ominaispiirteiksi turbulenteissa ja arvaamattomissa konteksteissa. Pluralistisia ominaisuuksia tarkasteltiin syvemmin ja Myanmarin/Burman rauhanrakennusprosessin kontekstissa pidättyväisyys, sopeutumiskyky, kannustimien asettaminen ja pitkäjänteisyys tunnistettiin tavoiksi käynnistää verkostojen muodostuminen ja niiden legitimiteetin luominen. Näiden toimintatapojen epälineaarisuuden ja epäteleologisuuden takia verkostojen luomiseen viitataan muodostumisen prosessina. Teoreettisesti tämä tutkimus vastaa tarpeeseen käsitteellistää muuttuvia verkostoja prosessuaalisesti luomalla moninaisen ja paikallisesti kontekstualisoidun ymmärryksen verkostojen muodostumisen prosessista. Metodologisesti tutkimus edistää verkosto- ja mesotason lähestymistapaa, joka auttaa ylittämään yksilön ja rakenteen tasojen erotuksen ja mahdollistaa institutionaalisen yrittäjämäisen prosessin tarkastelun sen toteuttamistasolla. Käytännössä tämä tutkimus antaa neuvoja liike-elämän toimijoille samanaikaisesti tapahtuvaan liiketoiminnan harjoittamiseen ja yhteiskunnan rakentamiseen.

Некоторые региональные объединения государств, созданные после Второй мировой войны в целях экономической, социальной и культурной интеграции государств определенного региона мира (в частности, в Европе), приобретают элементы организации политического характера. В них возникают зародыши или даже элементы своеобразной публичной власти по отношению к государствам-членам и иногда (через наднациональное право) в какой-то мере даже по отношению к физическим и юридическим лицам государств-членов. Высокую степень централизации имеет Европейский Союз, создание которого после длительного интеграционного развития провозглашено в 1992 г. Используя в исследовании методы политологии, государствоведения, сравнительного конституционного права, автор статьи приходит к выводу, что ЕС становится новой своеобразной формой публично-правового образования международно-государственным территориальным публично-правовым образованием. Институты ЕС (особый вид органов) создают наднациональное право, которое не только имеет обязательную силу для государств-членов, но и непосредственно (без ратификации и имплементации) действует в государствах-членах, распространяется на их физических и юридических лиц и имеет верховенство перед их национальным (страновым) правом. Нужно, однако, учесть, что право ЕС действует в государствах-членах и обязательно для их физических и юридических лиц лишь в пределах суверенных прав или государственных полномочий, которые конституциями государств-членов переданы ЕС. Такие пределы сформулированы в конституциях государств при вступлении в ЕС в самой общей форме (акты ЕС должны соответствовать правам человека, демократическому, правовому, социальному государству и др.), иногда не совсем удачно (в отдельных случаях говорится об ограничении суверенитета государства), но сам принцип ограниченности полномочий региональной организации и сферы действия наднационального права установлен всегда и в конституциях государств-членов, и в учредительных актах региональной организации. ; Review. Some regional associations of states formed after the Second World War in order to provide economic, social and political integration of states of a certain region of the world (particularly, in Europe) have acquired the features of an organization that is political in its nature. Such associations have germs or even elements of particular public authority with regard to member-states and sometimes (by means of supranational law), to some extent, with regard to physical and legal entities of member-states. The high degree of centralization characterizes the European Union, the creation of which was declared in 1992 after a long period of integration development. Using the methodology of political science, constitutional law, comparative constitutional law, the author concludes that the EU has become a new particular form of a public-law (governmental) institution, namely, international regional public-law (governmental) institution. The organs of the EU (special type of EU bodies) make supranational law that is binding not only for member-states. It acts directly (without ratification or implementation) in member-states, it applies to their physical and legal entities and has supremacy over its national (domestic) law. However, we need to take into account that the EU law acts in member-states and is binding on physical and legal entities only within the limits of the sovereign rights and state powers that are assigned to the EU in accordance with constitutions of member-states. Such limits are determined in constitutions of the EU member-states when they join the EU in the most general form (acts of the EU must comply with human rights, democratic, legal, social state, etc.) and in an ambiguous way (sometimes the state sovereignty is said to be limited), but the principle of limitation of powers of a regional organization and the scope of applicability of supranational law is always determined in both member-states' constitutions and in constitutional documents of a regional organization.

Laporan keuangan merupakan bentuk pertanggungjawaban pemerintah atas pelaksanaan APBN/D. Hasil pemeriksaan dari BPK akan menunjukkan sejauh mana kualitas laporan keuangan yang disusun oleh masing-masing kementrian/lembaga dan daerah. Kabupaten Buleleng pada tahun 2012 dan 2013 mendapat opini audit WDP dan mampu berbenah diri dengan mendapatkan opini audit WTP pada tahun 2014. Untuk itu peran dari Inspektorat sebagai bagian dari Aparat Pengawas Internal menjadi sangat penting dalam rangka meyakinkan keandalan informasi yang disajikan. Tujuan dilakukan penelitian ini adalah: 1) Untuk mengetahui upaya Inspektorat Kabupaten Buleleng untuk meningkatkan kualitas laporan keuangan dan mempertahankan opini audit wajar tanpa pengecualian, 2) Untuk mengetahui kendala yang dihadapi Inspektorat Kabupaten Buleleng dalam upaya peningkatan kualitas laporan keuangan dan mempertahankan opini audit wajar tanpa pengecualian. Penelitian ini dilakukan dengan metode kualitatif yang mentitikberatkan pada deskripsi serta interpretasi perilaku manusia. Data diperoleh melalui wawancara mendalam, observasi dan studi dokumen. Data ini selanjutnya diolah melalui tiga tahapan, yaitu: 1) reduksi data, 2) penyajian data, 3) analisis data dan penarik kesimpulan berdasarkan teori yang telah ditentukan. Hasil penelitian ini menunjukkan bahwa: 1) Terdapat empat strategi yang diterapkan dan akan dimaksimalkan sebagai upaya dari Inspektorat dalam peningkatan kualitas laporan keuangan dan mempertahankan opini audit, seperti: a) Menerapkan secara keseluruhan sistem pencatatan akuntansi berbasis akrual, b) Melakukan pembinaan dalam audit Inspektorat Kabupaten Buleleng, c) Melakukan pengawasan secara menyeluruh, d) Rencana penerapan audit elektronik. 2) Terdapat beberapa kendala yang dihadapi Inspektorat Kabupaten Buleleng dalam upaya peningkatan kualitas laporan keuangan dan mempertahankan opini audit, seperti: a) Ketersediaan sumber daya manusia, b) Ketersediaan sarana dan prasarana. Kata Kunci : Peran Inspektorat, kualitas laporan keuangan, opini audit Financial statement is a form of government's responsibility for the implementation of APBN/D.The result of the examination done by the BPK will indicate the extent of the quality of financial statements compiled by the respective ministries/ institutes and regions. Buleleng regency in 2012 and 2013 received a WDP audit opinion and it is able to improve it self by obtaining a WTP audit opinion in 2014. The role of the Inspectorate as a part of the Internal Supervisory Officials becomes very important to ensure the reliability of the information presented. The objectives of this research are: 1) To determine the effort of Inspectorate of Buleleng in improving the quality of the financial statements and maintaining the audit opinion without exceptions, 2) To determine the obstacles faced by the Inspectorate of Buleleng in improving the quality of the financial statements and maintaining the audit opinion without exceptions. This research was conducted with qualitative methods prioritizing on the description and the interpretation of human behavior. The data were obtained through interviews, observation and document study. The data were then processed through three stages, namely: 1) data reduction, 2) data presenting, 3) data analysis and making conclusions based on the theories that have been determined. The results of this study show that: 1) There are four strategies applied and will be maximized as the efforts of the Inspectorate in improving the quality of the financial statements and maintaining audit opinion, such as: a) implementing entirely accrual based accounting system, b) providing a guidance in audit inspectorate, c) conducting an overall supervision, d) planning the implementation of electronic audit. 2) There are several problems faced by the Inspectorate of Buleleng in improving the quality of the financial statements and maintaining the audit opinion, such as: a) The availability of human resources, b) the availability of facilities and infrastructure. keyword : Role of the Inspectorate, quality of financial statements, audit opinion

Статья посвящена выявлению доли протестантов среди гражданских служащих центрального звена управления в России в начале царствования Екатерины II. На материалах опубликованного списка чиновников 1767 г. («Список находящимся у статских дел господам сенаторам, обер-прокурорам и всем присутствующим в коллегиях, канцеляриях, конторах, губерниях, провинциях и городах») в статье устанавливается конфессиональная принадлежность служивших в центральных органах власти лиц иноземного происхождения. Автором были решены две задачи: установлен круг лиц, потенциально могущих исповедовать протестантскую веру (к ним отнесены выходцы из европейского зарубежья), а затем произведена документальная проверка их вероисповедного статуса. Для решения этих задач использован генеалогический метод, состоящий в поиске и систематизации уникальных биографических данных, учете родственных отношений, в том числе с опорой на сведения церковных метрических книг. Помимо метрик учитывались данные о захоронениях на инославных кладбищах Петербурга, источники личного происхождения, а также результаты специальных генеалогических и церковно-исторических исследований. В итоге выяснено, что в 1767 г. в центральном аппарате России среди гражданских чиновников I-XII классов (общим числом 687 человек) протестанты составляли не менее 3,3% и не более 9,2%. В категории чиновников первых восьми классов, т. е. в высшем звене управления, доля протестантов составляла в среднем около 7%. В сравнении с показателями предшествующих царствований (Петра I, Анны Иоанновны) очевидно произошедшее к 1767 г. снижение доли протестантов в российском госаппарате. Автор делает вывод, что иностранцы уже не были столь незаменимыми в деле административной модернизации России, как в период петровской коллежской реформы. Тем не менее протестанты (и выходцы из Европы вообще) продолжали занимать в центральном государственном аппарате прочное место и могли реально влиять на процессы управления и политического развития страны. ; The article focuses on the share of Protestants among civil servants in the Russian Central government at the beginning of the reign of Catherine II. The analysis is based on the published register of officials in 1767 ("A list of the masters of public Affairs, namely senators, procurators and all those present in colleges, offices, regions, provinces and cities"). The article identifies the religious belonging of those foreign officials who served in the Central state apparatus. During the research the author has solved two problems: at first, he determined a circle of persons who could potentially profess the Protestant faith (whose families came from countries of Western and Central Europe); secondly, the author has produced documentary verification of their confessional status. For this purpose he used the genealogical method, which consists in the search and systematization of unique biographical data, as well as in the ascertainment of family ties (including the data of Lutheran and Catholic metric books). In addition to church books, the article is based on the data of entombments in the non-Orthodox cemeteries of Petersburg, on the personal sources and also on the conclusions of special genealogical and Church historical researches. As a result, the author found that in 1767 among civil officials (of I-XII classes) in the Central state apparatus of Russian Empire the Protestants was not less than 3,3% but not more than 9,2% (on average about 6%). In the officials' category of the first eight classes (in higher level of administration) the share of Protestants averaged about 7%. In comparison with indicators of previous reigns (under Peter the Great and Anna Ioannovna) there was a decrease in the proportion of Protestants in Russian state apparatus to 1767. The author concludes that foreigners were no longer indispensable for administrative modernization of Russia as, for example, in the period of Colleges' reform under Peter the Great. Nevertheless, the Protestants (and

Данная статья посвящена складыванию русско-крымских взаимоотношений на протяжении трех столетий. одним из объектов исследования является договорные грамоты, которые были подписаны между крымским и Московским государством. они регулировали торгово-экономические и политические взаимосвязи между государствами. в более поздние сроки крымское ханство попало под влияние турецкого государства. почти всю политическую жизнь на полуострове диктовала порта со своими торгово-экономическими и военными интересами. не без внимания автора остается проблема присоединения крымского полуострова к российской империи, точнее весь процесс присоединения. в данной статье особо отмечается о русско-турецких воинах конца XVIII века и, соответственно, вытекавших из нее подписных мирных договорах, регламентирующих политическое развитие полуострова. отдельным объектом исследования становится 1783 (дата официального присоединения крыма к россии), а также политика крымского региона в советский период. присоединение крымского ханства к россии породило проведения целого ряда реформ на полуострове. одним, из которых являлась губернская реформа, которая изменила структуру управления полуострова. Были созданы новые губернские единицы, которые управлялись губернаторами. С присоединением полуострова российской империи на территории полуострова наметился бурный эконмический подъем. в частности, торговли, промышленности, сельского хозяйства и т. д. в начале XX века крым стал оплотом белогвардейского движения во главе с врангелем, который создал здесь свою республику. после поражения врангеля и падения «белой республики» на территории полуострова восстановилась Советская власть. в 1954 году крым перешел под протекторат Украины, начался длительный процесс по возвращению территории на исконную родину-россию. в 2014 году после проведённого референдума крым и город-герой Севастополь вернулись в родную гавань россию. ; This article is devoted to the folding of the Russian-Crimean relations in the past three centuries. One of the objects of study is negotiated letters, which were signed between Crimea and Muscovy. They regulated trade, economic and political relationships between States. In later period of the Crimean khanate came under the influence of the Turkish state. Almost the entire political life on the Peninsula dictated the port with its trade, economic and military interests. Not without the author's attention is the problem of annexation of the Crimean Peninsula to the Russian Empire, or rather the whole accession process. This article highlights about the Russo-Turkish wars of the late eighteenth century and, therefore, stems from her signing peace treaties that regulate the political development of the Peninsula. A separate object of study becomes 1783 (the date of the official accession of Crimea to Russia), as well as the policy of the Crimean region in the Soviet period. The annexation of the Crimean khanate to Russia has spawned a host to a number of reforms on the Peninsula. One of which was the provincial reform, which changed the governance structure of the Peninsula. Established new provincial units, which were controlled by governors. With the accession of the Peninsula to the Russian Empire on the Peninsula there has been a rapid economic recovery. In particular, trade, industry, agriculture, etc.In the beginning of XX century the Crimea was the stronghold of the white movement led by Wrangel, who have built their Republic. After the defeat of Wrangel and fall of the "white Republic" on the Peninsula was restored Soviet power. In 1954 Crimea came under the protectorate of Ukraine began a long process for the return of the territory to their ancestral Homeland. 2014 after a referendum in the Crimea and the hero city of Sevastopol have returned to their harbour Russia.

Polish language in the Republic of Belarus The situation of the Polish minority in Belarus was always difficult because the politics of Belarusian authorities was focused on destruction of anything connected with Polish culture or possessing Polish roots: intelligentsia, school, theatres, press. The reestablishing of Polish education in late 80-ties of the last century started from scratch therefore and the biggest amount of learners studied Polish in late 90-ties of the XX century. Recently the amount of students has decreased which is explained by the current demographical and political situation. The most significant influence on forming national consciousness is possesses by family. Unfortunately nowadays it is being observed that most of Polish families has not performed that function anymore and using of Polish language by members of Polish families is decreasing. The leading role of Polish language in a Catholic liturgy is changing as well: the word "Catholic" does not mean "Pole". According to surveys 66% of Catholics would prefer Polish as the language of liturgy, 20% – Belarusian, 10% – Russian and Polish, 4% – another language. This situation creates the possibility of disappearing of Polish language from liturgy and catechism. Consequently the role of Polish schools and organizations in education of children and teenagers has increased. Language acquisition begins in kindergartens during extra lessons or within Polish groups. The forms of language acquisition at school vary a lot. Most of the students learn Polish languages after-hours, some of them attends required Polish classes at school. Moreover there are two Polish schools of Grodno region. There is an opportunity of studying Polish language in high educational establishments in Belarus, e.g. in Grodno State University Polish language department has existed since 1989 and it prepares its students to teaching Polish language. Farther development of Polish education in Belarus depends on both factors the Poles attitude and current political situation in the country. Польский язык в Республике БеларусьПоложение польского национального меньшинства в РБ всегда была трудной, так как политика властей была направлена на уничтожение всего, что имело польские корни и было связано с польской культурой: интеллигенции, школ, театров, газет. В связи с этим возрождение образования на польском языке в конце 80-тых годов прошлого столетия начиналось с нулевого уровня и наибольшее количество учащихся изучало польский язык в конце 90-тых годов XX века. В последние годы наблюдается уменьшение количества учащихся, что объясняется демографической и современной политической ситуацией. На формирование национального самосознания наиболее значительное влияние оказывает cемья. К сожалению, большинство современных польских семей не выполняет эту функцию, использование польского языка как языка внутрисемейных отношений уменьшается. Польский язык в костеле также выходит из употребления, понятие "католик" сегодня уже не означает "поляк". Как видно из исследований, 66% католиков хотели бы, чтобы литургия в костелах была на польском языке, 20% – на белорусском, 10% – на польском и русском, 4% – ином языке. Такая ситуация создает опасность исчезновения польского языка из литургии и катехизиса. В связи с вышесказанным усиливается роль польских школ и польских общественных объединений в воспитании и обучении детей и молодежи. Oбучение и воспитание детей польскому языку начинается уже в детском саду в кружках либо в специальных группах с обучением и воспитанием на польском языке. В школах обучение польскому языку ведется в разных формах. Наибольшее количество желающих учится во внеурочное время, определенная часть – в классах с обязательным изучением польского языка. Помимо этого в Гродненской области существуют две школы с обучением на польском языке. В высших учебных заведениях Беларуси также изучается польский язык, а в Гродненском госуниверситете с 1989 г. cуществует кафедра полонистики, занимающаяся подготовкой учителей польского языка. Дальнейшее развитие польскоязычного образования в РБ зависит как от позиции поляков, так и от современной политической ситуации в нашей стране.

Лесные ресурсы Российской Федерации составляют пятую часть общих мировых запасов древесины, значительная доля которых сосредоточена на территории Сибирского и Дальневосточного федеральных округов и составляет соответственно 40 и 24,9 % от общероссийского запаса древесины. Однако, несмотря на наличие существенных запасов лесных ресурсов, лесопромышленные комплексы регионов Сибирского и Дальневосточного федеральных округов не занимают значимых позиций в общероссийской структуре производства продукции лесопромышленного комплекса. В большинстве субъектов Российской Федерации этих округов (преимущественно регионов, приграничных к Китаю) развитие лесопромышленных комплексов характеризуется экспортно-сырьевой направленностью с низким уровнем развития лесоперерабатывающих предприятий. Целью статьи является проведение анализа изменений, произошедших на территориях Сибирского и Дальневосточного федеральных округов, в связи с принятием мер, направленных на сокращение экспорта необработанных лесоматериалов и развития предприятий по переработке древесины. В ходе проведенного исследования автором выявлено, что в настоящее время доля производства основных видов лесобумажной продукции в Сибирском и Дальневосточном федеральных округах составляет по объемам производства необработанной древесины порядка 33,5 и 10 % от общероссийских объемов производства соответственно; по производству лесоматериалов, продольно распиленных или расколотых 38 и 8 %; по производству ДСП 15,5 и 0,25 %; по производству ДВП 19,5 и 0,0 %. При этом с территорий Сибирского и Дальневосточного федеральных округов поставляется на экспорт порядка 30 % (из каждого федерального округа) от общероссийского объема экспорта необработанных лесоматериалов, а также порядка 60 % (из Сибирского федерального округа) и 10 % (из Дальневосточного федерального округа) лесоматериалов, распиленных или расколотых вдоль. Сделан вывод, что стожившаяся экспортно-сырьевая направленность лесопромышленного комплекса Сибирского и Дальневосточного федеральных округов приводит к значительному сокращению объемов имеющихся запасов древесины и не стимулирует развитие предприятий по переработке древесины на территориях указанных федеральных округов. Проведя анализ мер, принятых Правительством Российской Федерации с целью стимулирования развития предприятий по переработке древесины, заключено, что предпринятые действия не оказали влияние на кардинальное улучшение ситуации в лесопромышленных комплексах Сибирского и Дальневосточного федеральных округов ; The Russian Federation's forest resources constitute the fifth part of the world's wood resources. The major part of it is localized in the area of Siberian and Far-Eastern federal districts, that's 40 and 24, 9 % of the whole Russian supply. However, despite of significant resource supplies, wood and paper complexes of Siberian and Far East regions do not enjoy measurable positions in Russian wood industrial complex. Most of these territorial subjects' wood and paper industrial complexes tend to export raw materials (especially in China near-border areas) and can be characterized as low-tech woodworking enterprises. The object of this article is the analysis of the late changes, which took place in the areas of Siberian and Far East federal districts, linked to complex of measures aimed to shrinking of raw wooden material export and developing of manufacturing operations. During the research the author has found, that the rate of production of core woodworking goods in Siberian and Far East federal districts is equal about 33,5 and 10 % as for coarse wood material respectively. As for the processed woodworking materials lumber equals to 38 and 8 %, chipboard 15,5 and 0,25 %, MDF 19,5 and 0,0 %. Thereby from these areas it is exported about 30 % of volume (for both districts) of Russian wood materials, and about 60 % (Siberian district) and 10% (Far East district) of lateral sawed lumber. It is concluded that current trend of raw material export leads to significant degradation of reserve wood resources and don't stimulate the development of woodworking enterprises at the noted areas. Having analyzed the measures taken by the government of the Russian Federation, aimed to stimulation of woodworking enterprises development, it was concluded that these actions did not have any impact on the fundamental improvement of the situation in the timber industry complex of the Siberian and Far Eastern Federal districts

В статье представлено понятие личного подсобного хозяйства как экономической категории, представляющей собой определенный объективно сложившийся в России тип хозяйственного уклада. Это есть одна из форм натурального производства, направленного на обеспечение личным трудом семьи своих объективных потребностей, необходимых и достаточных средств для жизнедеятельности. В то же время при определенных условиях отдельные личные подсобные хозяйства расширяют свою производственную деятельность и становятся товарными хозяйствами, что нарушает нормы федерального закона «О личном подсобном хозяйстве». По этой причине возникает проблема перевода ЛПХ в статус крестьянского (фермерского) хозяйства. Свою деятельность граждане в личном подсобном хозяйстве осуществляют на земельных участках, принадлежащих им на праве частной собственности, владения или аренды, в свободное от основной работы время. Личное подсобное хозяйство приносит дополнительные доходы, так как является дополнительной деятельностью для трудоспособных граждан по отношению к основной работе, и осуществляется в порядке вторичной занятости. Этим личное подсобное хозяйство граждан отличается от индивидуальной и производственной предпринимательской сельскохозяйственной деятельности, от деятельности, осуществляемой крестьянскими (фермерскими) хозяйствами. Само личное подсобное хозяйство правосубъектным образованием не является, рассматривать его как «лицо», «личность» нельзя. Существуют отдельные направления, по которым осуществляется государственная поддержка граждан, ведущих личное подсобное хозяйство. Все меры государственной поддержки граждан, ведущих личное подсобное хозяйство, связаны с использованием средств федерального бюджета, бюджетов Российской Федерации и местных бюджетов. Представлены причины, по которым не происходит оформление ЛПХ в организационную правовую форму хозяйствования, а именно в крестьянское (фермерское) хозяйство. Авторами предложено принять в Свердловской области и в Российской Федерации целевую Программу развития личных подсобных хозяйств и крестьянских (фермерских) хозяйств, в которой необходимо предусмотреть государственную экономическую поддержку этих форм хозяйствования в аграрной сфере; подготовку, повышение квалификации. Решение поставленных в программе задач станет важным фактором оживления сельской (в том числе аграрной) экономики, снижения социальной напряженности и роста реального уровня жизни сельского населения. ; Vtoraya article presents the concept of private farming as an economic category, which represents some objectively existing in Russia, the type of economic structure. This is one of the forms of natural production, aimed at ensuring the personal labour of the families of their objective needs, the necessary and sufficient means for livelihood. At the same time, under certain conditions, individual households expand their operations and become commodity farms that violates the norms of the Federal law "About a personal part-time farm". For this reason, there arises the problem of translation of LE as the status of the peasant (farmer''s) economy. Its activities citizens on personal farms is carried out on land belonging to them by right of private ownership, possession or lease, in their spare time. Private farm brings extra income as this is an optional activity for able-bodied citizens from the wearing of the main work, and is performed in the order of secondary employment. These private farms of citizens differs from individual production and entrepreneurial agricultural activities from the activities of the peasant (farm) holdings. Very private farm a body education is not considered as «person», «personality» is impossible. There are separate areas in which the government provides support to citizens, homesteading. All measures of the state suport of citizens, homesteading, involve the use of means of the Federal budget, budgets of the Russian Federation and local udget funds. Presents the reasons for not making occurs LPH in the organizational legal form of economic activity, namely in the peasant (farmer) economy. The authors propose to take in the Sverdlovsk region in the Russian Federation target Program for the development of private farms and peasant (farm) holdings in which it is necessary to provide public economic support to these forms of management in the agrarian sector; the preparation, training. The solution in the programme will be an important factor in the revival of rural (including agricultural) economy, reduce social tensions and rising real living standards of the rural population.

Первая научная биография сотрудника Историко-археографического института Академии наук СССР, профес- сора Ленинградского университета Исаака Троцкого. Приводятся данные, относящиеся к его детским и юношеским годам, учебе в начале 1920-х гг. в Одесском гуманитарно-общественном и Одесском археологическом институтах, а также в Петро- градском университете, на историческом отделении факультета общественных наук, которое он окончил в 1924 г. Научные труды Троцкого посвящены разработке истории Древней Руси и движению декабристов. Широкую известность в советской историографии он получил и как публикатор источников по истории русской общественной мысли конца XVIII - первой по- ловины XIX в. 02.06.1936 г. Исаак Троцкий был арестован. Используя данные архива Управления Федеральной службы без- опасности Российской Федерации по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, автор статьи показывает, что в вину Исааку Троцкому было поставлено его мнимое участие в некоей нелегальной троцкистско-зиновьевской организации, совершившей 01.12.1934 г. убийство секретаря Центрального и Ленинградского комитетов Всесоюзной коммунистической партии больше- виков Сергея Мироновича Кирова, и подготовившей ряд террористических актов против руководителей партии и Советского государства. Под давлением следствия И. М. Троцкий вынужден был признать факт участия в подпольной антисоветской ор- ганизации, куда его якобы вовлек директор Историко-археографического института Семен Томсинский. Однако он настаивал на том, что никогда даже не подозревал, что тот троцкист и готовит террористический акт. 23.12.1936 г. выездная сессия воен- ной коллегии Верховного суда СССР приговорила его к 10 годам исправительно-трудовых работ, после чего он был этапирован в Соловецкий концлагерь. 10.10.1937 г. по обвинению в том, что, оказавшись в лагере, Троцкий якобы продолжал и здесь свою контрреволюционную деятельность, Особая тройка УНКВД приговорила его, вместе с большой группой других заключенных, к расстрелу. 04.11.1937 г. приговор был приведен в исполнение. ; This article is the first scientific biography of Professor Isaac Trotsky employee of Historical archaeographic Institute of the Academy of Sciences of the USSR, Leningrad University. There are new facts about his childhood and youth years, studies in the early 1920s in the Odessa humanitarian and public Institute and Odessa Archaeological Institute, as well as in Petrograd University, History Department of the Faculty of Social Sciences, which he graduated in 1924. Trotsky's scholar papers were devoted to the history of Ancient Russia and to the movement of the Decembrists. He was widely known in Soviet historiography as the publisher of sources on the history of Russian social thought in the late 18th early 19th centuries. Isaac Trotsky was arrested 1936, June 2. Using data from the archives of the Federal Security Service for St. Petersburg and Leningrad region, the author shows that the blame was put Isaac Trotsky his alleged involvement in certain illegal Trotsky-Zinoviev organization that committed the murder Secretary of the Central Committee and the Leningrad All-Union Communist Party of Bolsheviks Sergei Kirov of the year 1934, December 1st, and produced a number of terrorist acts against the leaders of the Party and the Soviet state. Under the pressure I. M. Trotsky was forced to admit the fact of participation in the underground anti-Soviet organization, which he was assertedly involved by the director of the Institute of History and archaeographic Semen Tomsinsky. However, Trotsky insisted that he had never even suspected that Tomsinsky had been a trotskyist and had prepared an act of terrorism. 23.12.1936, the visiting session of the Military Collegium of the USSR Supreme Court sentenced him to 10 years of correctional labour work and then he was transferred to the Solovki camp. Trotsky was charged counter-revolutionary activities in the camp and 10.10.1937 special NKVD troika sentenced him, together with a large group of other prisoners to death. 04.11.1937 sentence was carried out.

Целью статьи является теоретический анализ причин и условий исторического возникновения этнических общностей как важных субъектов исторического процесса. Актуальность данной работы определяется тем, что этнические процессы играют огромную роль в жизни современного человечества, поэтому необходимо осмыслить их с целью возможного уменьшения негативных последствий. Авторы делают следующие выводы: 1) если в прошлом образование этносов в основном зависело от материальных условий жизни социальных групп, то в настоящее время определяется действием социально-политических факторов; 2) в результате современных процессов в мире действия, имеющие социально-политические причины приводят к образованию во многих регионах мира высшей формы этничности наций и национальностей; 3) важная роль в этнических движениях принадлежит субъективному фактору; 4) в связи с этим в научной литературе все большую популярность приобретает конструктивистский подход в осмыслении сущности этнических явлений. Утверждается, что наличие государства является одним из субстанциональных при-знаков нации. Получив государственное оформление, народности обретают относи-тельную самостоятельность в качестве политических субъектов внутри общего федеративного государства и становятся национальностями. Их этничность при этом отступает на задний план и сохраняется главным образом в языке и культуре. Практика образования многонациональных государств и их распад в XX в. ставит некоторые теоретические вопросы о роли этнических процессов во всемирной истории. С одной стороны, наличие нескольких этносов в границах одного государства является фактором, ослабляющим его целостность и прочность перед лицом «исторической стихии». С другой стороны сама природа свидетельствует о том, что важным фактором целостности и устойчивости живых систем является их разнообразие. Многообразие и разнообразие объективно составляют существенный внутренний ресурс поддержания устойчивости системы и одновременно возможностей ее развития. ; The purpose of this paper is theoretical analysis of causes and conditions of genesis of historical ethnic communities as important subjects in the historical process. The topicality of this work is determined by the fact that ethnic processes play an essential role in the life of modern mankind, so you need to understand these processes with a view to reduce its negative effects as much as possible. The author makes the following conclusions: 1) whereas formation of ethnic groups in the past mainly depended on the material conditions of social groups, nowadays it is defined by social and political factors; 2) in many regions of the modern world various socio-po-litical reasons lead to formation of nations and nationalities, the higher mode of ethnicity; 3) subjective factor plays an important role in the ethnic movements; 4) in this regard, it is shown that constructivist approach in understanding the essence of ethnic phenomena becomes increasingly popular in the scientific literature. One of the substantial characteristics of a nation is existence of a state. After acquiring the public formalisation, nationality receives relative independence as a political subject within a common federal state and becomes a nation. An ethnicity at the same time re-cedes into the background and stores mainly in language and culture. Practice of formation of multinational states and their disintegration in the XX th century raises some theoretical questions about the role of ethnic processes in the world history. On the one hand, the presence of several ethnic groups within the boundaries of a state is a factor that weakens its integrity and strength on to withstand the "historical powers". On the other hand, watching the nature itself shows that their diversity is an important factor in the stability and integrity of living systems. Variety and diversity are essential and internal sources of maintenance of stability of a system and at the same time it is a possibility of its development.

Deforestation and forest degradation account for 12-15% of global greenhouse gas emissions. The largest driver of deforestation is the conversion of land for agriculture, the produce of which is for a large part traded internationally. In the absence of formal regulations, private sector initiatives have been established to reduce deforestation in supply chains. It is important to understand to what extent these supply chain initiatives can effectively reduce deforestation in order to develop public policies at national or international level that can facilitate or complement the private initiatives. This discussion paper contributes to addressing this issue by analysing the functioning of supply chain initiatives to reduce deforestation. The paper presents a framework of factors influencing the effectiveness of voluntary supply chain initiatives based on the literature available. Using this framework, four supply chain initiatives to reduce deforestation for major commodity production are qualitatively assessed and compared for their functioning in the context of a specific country. These initiatives are: the Roundtable on Sustainable Palm Oil (RSPO) in Indonesia, the Roundtable on Responsible Soy (RTRS), the Soy Moratorium and the Cattle Agreement (all three in Brazil). The RSPO and RTRS are certification schemes, to which farmers can voluntarily comply in exchange for the possibility of receiving a price premium or of selling credits. The Soy Moratorium and Cattle Agreement are moratoria, to which compliance by farmers is also voluntary, but where non-compliance would result in being taken off the list of suppliers of major processers and traders. Compared to certification schemes, the two moratoria have stricter and clearer criteria regarding the reduction of deforestation, which allow for monitoring and enforcement and low leakage (the displacement of deforestation to other areas, or by others) within the area under the moratorium (in this case the Amazon). The moratoria have had high implementation rates, resulting from the dependence of farmers on the parties who established the moratorium. While demand for sustainable products is often considered the major driving force for more sustainable production, in the case of soy, this demand was not sufficient to lead to high adoption of the RTRS standard. At the same time, the reputational risk that large soy processers and traders perceived when being exposed by NGOs, has effectively led to a reduction in deforestation in the Amazon region. The high effectiveness of the moratoria has been attributed to the combined activities of NGOs, supply chain actors, national governments and international governments. The two certification schemes both contain ambiguous criteria, banning the clearance of certain types of forest, which cannot be unambiguously assessed and may lead to the clearance of other forest areas which are also important from a climate and biodiversity perspective. Different reasons are given for the low implementation of the certification schemes: Brazilian soy producers appear to think that existing laws suffice, while for the RSPO the low price premium may be the reason for low compliance. It is not clear in any of the initiatives what the technical and institutional possibilities are for farmers to expand production with reduced or no deforestation and, in relation to this, what the costs and incentives are to comply. Leakage remains a major risk related to voluntary supply chain initiatives. Supply chain initiatives can only be effective if they have high sector participation and full spatial coverage. Demand for sustainable production is important, although exposure seems to have been key for the moratoria. Technical and institutional possibilities for farmers to expand production without deforestation or with reduced deforestation are not well understood. It is important to understand the individual decisions at the various different levels in order to develop public policies that can facilitate or complement the supply chain initiatives.

В статье анализируется проблема образования Казанского ханства и ее восприятие современниками и потомками. Автор выявляет факторы формирования представлений средневековых книжников и историков XVII-XXI веков. Исходя из герменевтического анализа текстов, делаются выводы относительно информативности и достоверности некоторых летописных известий. В источниках XV века мало сведений о возникновении Казанского ханства. Эта тема стала актуальной только в середине XVI века, когда Русское государство проводило активную политику по присоединению Поволжья. Уже в это время русские книжники не имели однозначных представлений об образовании ханства. В итоге в историографии сложились два основных подхода к освещению событий. Сторонники первого подхода утверждали, что Казанское ханство было основано в 1437-1438 гг. ханом Улу-Мухаммадом, другие историки склонялись к тому, что первым казанским ханом был сын Улу-Мухаммада Махмуд, занявший Казань в 1445 году. Причем ни одна из версий образования Казанского ханства не подтверждается хотя бы двумя независимыми источниками. В основе первого подхода лежит сообщение «Казанской истории», второе мнение опирается на известия официальных московских летописцев. В статье выявляется иносказательный характер некоторых сообщений «Казанской истории», которые воспринимались историками буквально и служили источником для реконструкции исторической действительности. Идея насильственного воцарения ордынской династии в Казани имела широкое хождение в официальных источниках в силу того, что она оправдывала военно-дипломатические действия Москвы, направленные на покорение ханства. Автор указывает на существование дополнительных сведений о том, что первым ханом был именно Махмуд, а не Улу-Мухаммад, но, вместе с тем, призывает воздержаться от категоричных суждений относительно датировки и обстоятельств возникновения Казанского ханства. ; The article analyzes the problem of the Kazan Khanate's formation and its perception by contemporaries and descendants. The author reveals the factors that affected the perception of medieval writers and contemporary historians of the 17 th-21 st centuries. Based on the hermeneutical analysis of texts, the author makes conclusions about information value and reliability of some chronicle reports. The 15 th century sources contain few data on the establishment of the Kazan Khanate. This topic became relevant only in the middle of the 16 th century, when the Russian State began to implement an active policy with a view to joining of the Volga region. At this time, the Russian writers had already unambiguous concepts of the khanate's formation. As a result, historians developed two basic approaches to the description of events. Supporters of the first approach claimed that the Kazan khanate was founded in 1437-1438 by the khan Ulu-Mahomed, other historians considered that Ulu-Mahomed's son Mahmoud, who occupied Kazan in 1445, was the first Kazan khan. At the same time, none of the versions of the Kazan Khanate's formation is supported by at least two independent sources. The first approach is based on the report of the «History of Kazan», the second view is based on the official reports of the Moscow chroniclers. The article reveals the allegorical nature of some reports of the «History of Kazan», which were perceived by historians literally and served as a source for the reconstruction of the historical reality. The idea of a violent accession of the Horde dynasty in Kazan widely circulated in official sources due to the fact that this idea justified military and diplomatic actions of Moscow, which were aimed in turn at subduing the khanate. The author points to the existence of additional information confirming the fact that the first khan was namely Mahmud and not Ulu-Muhammad. However, the author urges to refrain from categorical judgments about the dating and circumstances of the khanat's establishment.

Актуальность заявленной в статье проблематики определяется интересом научного сообщества к медико-санитарному благополучию населения, противодействию заболеваемости инфекциями, передающимися половым путем. Опыт организации профилактики и лечения венерических заболеваний в военной медицине и медицинских учреждениях для гражданского населения является востребованным и в современных условиях. Целью работы явилось изучение проблем взаимовлияния военных и гражданских структур по предупреждению и лечению половых инфекций в имперский период (XVIII начало ХХ в.). Данный хронологический отрезок имеет особое значение в развитии отечественного здравоохранения и отражает основные этапы формирования научных и практических подходов к лечению венерических заболеваний. Для изучения данной темы были привлечены первичные архивные документы, материалы периодической печати, другие исторические и медицинские источники. В статье доказано, что военные и «военный фактор» являлись важнейшими источниками инфицирования гражданского населения венерическими заболеваниями как в мирные, так и в военные годы. С другой стороны, врачебный контроль в вооруженных силах позволял выявлять половые инфекции и проводить лечение и профилактические мероприятия, тогда как значительная часть гражданского населения не охватывалась медицинскими осмотрами, и «бытовой» сифилис являлся серьезным эпидемиологическим стимулом. В статье выявлены общие и особенные черты заболеваемости сифилисом военного и гражданского населения, уточнены индикаторы заболеваемости, тенденции лечения профилактической деятельности. Выявлена явная взаимосвязь развития венерических заболеваний в армии и развития легальной, официальной и «нелегальной», незарегистрированной, проституции. Выводы и заключения статьи отражают современные концептуальные подходы автора, позволяют оценить не только отечественный опыт противодействия опасным половым инфекциям, но и основные направления государственной политики по профилактике и лечению половых инфекций в Тамбовской области и в мировом масштабе, согласно информации Всемирной организации здравоохранения. ; Topical application of article perspective is determined by the interest of the scientific community to the health safety of the population, the incidence of anti-sexually transmitted infections. Experience in organizing prevention and treatment of sexually transmitted diseases in military medicine and health care facilities for the civilian population is in demand in the modern world. Aim of this work was to study the problems of the mutual military and civilian structures for the prevention and treatment of sexually transmitted infections in the imperial period (XVIII beginning of XX century.). This chronological period is of particular importance in the development of national health care and reflects the main stages of the scientific and practical approaches to the treatment of sexually transmitted diseases. To study this topic primary archival documents, materials periodicals, other historical and medical sources is involved. It is proved that the military and the "military factor" is an important source of infection of the civilian population of sexually transmitted diseases in the same peaceful and war years. On the other hand, the medical control of the armed forces allows detecting genital infections and providing treatment and preventive measures, while a significant portion of the civilian population was not covered by medical examinations and "consumer" Syphilis is a serious epidemiological stimulus. The article reveals general and specific features of syphilis morbidity military and the civilian population, the incidence of specified indicators, trends treatment prevention. Clear relationship of sexually transmitted diseases in the army and the development of legal, official, and "illegal", unregistered prostitution is disclosed. Findings and conclusions of the article reflect contemporary conceptual approaches to the author, allow us to estimate not only domestic experience against dangerous sexual infections, but the main directions of the state policy on the prevention and treatment of sexually transmitted infections in the Tambov region and globally, according to the World Health Organization.

Background China never stops taking effort to reform its health care system. Health care financing, which is one of the essential control knobs to health care system, has significant influences on the sustainability of the health system, the quality of services it delivers, the health status of the population as well as the success of the whole health care reform process. Objectives This article aims to summarize the evolution of China's health care financing system, its current situation and challenges, discuss what lessons China can learn from the successful experiences or unsuccessful pitfalls of others countries on its health care financing reform. Methods Articles were searched through PubMed and CNKI. Further relevant articles were identified by searching the citations listed in retrieved articles manually. 96 articles were reviewed. Statistics about China's health care system were mainly from government white paper, SHA technical paper, Chinese government websites and WHO website. The information about the performance of health care systems in other countries was mainly from OECD database and WHO website. Results In China, insufficient government expenditure and high out-of-pocket payments; social health insurance providing limited risk protection, with low-level risk pooling; escalation of costs; inefficient financing resources allocation in providers; disparities among regions and provinces all lead to the inequity and inefficiency of the health care financing system and create heavy financial burden on patients. Based on experiences from other countries, the total health expenditure in China could take an even larger proportion of GDP in the future; it is reasonable to increase general government expenditure to further reduce the household out-of-pocket payment and provide financial protection and ensure equity; expanding services coverage and proportion of the costs covered, gradually merging the risk-pool units and different schemes can make social health insurance a more powerful tool to make sure people's access to basic health care; a new payment mechanism and stricter supervision on supply side can effectively contain the escalation of the costs; government should inject more funding to front-line institutions and the function of primary care in China can be stimulated by a good primary health care delivery system, in which the role of primary care provider is clearly defined as the gatekeeper of the health care system, with a proper referral mechanism; more responsibility should be taken by central government to allocate financing resources based on the fiscal capability of local governments; Chinese government should foresee the demand of aging population and take actions before it is too late. Conclusion It is consensus that China's health care reform is heading at the right direction. However, there are a lot of problems in China health care financing system remaining to be solved. Health care financing system varies greatly in each country and there is no perfect health care financing system in the world. Thus no single country can be one hundred percent copied by China. But general principles and one or some most successful and advanced portions of other countries' health care financing systems can still be used as references by China after further assessment. Unsuccessful oversea experiences are also precious lessons for preventing Chinese government from making same mistakes. A good health care financing system should be designed on the basis of a systematic review of all domestic financing policy and previous international experiences. ; published_or_final_version ; Public Health ; Master ; Master of Public Health