Suchergebnisse

Автор статьи проблематизирует язык донорства, ставший общеупотребительным для описания практик передачи женских половых клеток в текстах законов, профессиональных этических рекомендациях, в обиходной речи врачей и пациентов. Передача половых клеток от одного человека к другому сравнивается с трансплантацией соматических клеток и тканей. Развитие трансплантологии и репродуктивной медицины требовало и продолжает требовать обеспечение потока биологических материалов от здоровых людей, не имеющих в самой процедуре трансплантации органов (или оплодотворении половых клеток и имплантации эмбриона) очевидного интереса, к больным, нуждающимся в лечении («терапии бесплодия»). Язык дара, солидарности, альтруизма стал тем клеем, который собрал эти кирпичики, позволяя, с одной стороны, легитимировать в глазах общества практики обмена человеческим биологическим материалом, и, с другой, уберечь последний от выпадения в область профанного, овеществленного, безличного, процесса, которому сопротивляются базовые культурные интуиции западного человека. На материалах количественного опроса европейских доноров, нескольких глубинных интервью с донорами в разных странах, а также наблюдениях в московской клинике репродукции в 2010-2011 г., мы показываем спектр значений, которые женщины-доноры придают своим действиям: от эмпатии и решения психологических проблем до зарабатывания денег. Анализ этих мотиваций вкупе с анализом законодательства (главным образом российского и британского) и этических рекомендаций врачей позволяет увидеть, что практики донорства производятся силовыми полями, которые сильно отличаются в разных национальных контекстах. В заключение мы схлопываем два уровня анализа языка и практик, чтобы показать, насколько язык донорства устарел для описания реально происходящего, насколько он не позволяет решить те проблемы, которые были перед ним поставлены. В конце статьи мы приходим почти что к нормативному выводу: нужен новый язык, основанный на не менее сильной и общественно значимой метафорике, чуткий к реальным практикам и рефлексивный по отношению к тому, чьи интересы он отстаивает. ; The author challenges the language of donation that became common in describing practices of exchange of female reproductive cells in the texts of laws, professional ethical recommendations, habitual speech of doctors and patients. Transfer of gametes from one person to another is compared to transplantation of somatic cells and tissues. Development of transplantology and reproductive medicine required and keep. on requiring a constant flow of biological materials from healthy individuals not interested in transplantation procedure (or embryo implantation) to the sick in need of treatment (infertility therapy). The language of donation, solidarity, altruism became a sort of glue piecing together these bricks. This allowed, on the one hand, to legitimize practices of human biological materials exchange, and, on the other, to prevent the latter from rolling off to the realm of the profane, objectified, impersonal the process resisted by core western cultural intuitions. Using the data from a multi-site European survey, several in-depth interviews with egg donors from different regions, as well as observations I did in a Moscow fertility clinic in 2010-2011, we show a spectrum of meanings attributed by women-donors to their actions: from empathy and solving psychological problems to earning money. Analysis of these motivations, together with analysis of legislature (first of all, Russian and British), allows us to see that donation practices are produced by fields of forces that vary greatly among different countries. In the end we combine two levels of analysis language and practices to show that the language of donation is largely outdated to properly describe real state of things, to solve the issues that he was created to tackle.