Suchergebnisse

Эта статья посвящена фильму Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». Ее автор выявляет сходство и различия в знаменитых произведениях советской литературы и искусства 30-х и 70-х гг. XX в.: экранизации Л. И. Гайдая и ее оригинала пьесы М. А. Булгакова «Иван Васильевич». В статье показано, что эти работы сатирические с политическим подтекстом. Особое место уделяется в статье сравнению особенностей восприятия Булгаковым и режиссером Леонидом Гайдаем Москвы и советских граждан в 1930-е гг. и советской действительности в 1970-е гг., особенно ярко продемонстрированы различия в образах булгаковских и гайдаевских героев, а также отношение попавших в XVI в. граждан СССР к реалиям средневековой Руси. Широко приведен автором и сравнительный анализ советской эпохи и времени правления Ивана Грозного, прежде всего через демонстрацию желания советских цензурных органов представить правление средневекового самодержца практически во всем в идиллических тонах. Упомянуты в статье и те препятствия, с которыми столкнулась съемочная группа Леонида Гайдая при создании и продвижении данного фильма, отдельно описываются те сюжеты, которые были вырезаны из фильма по решению советских идеологических цензоров, что прекрасно показывает «вкусы» партийных работников Советского Союза. Особый фокус направлен на реакцию советского зрителя на данный фильм, в особенности на те моменты в нем, которые получили самый широкий отклик, вскрыли самые насущные социальные проблемы, стоящие перед обществом в брежневскую эпоху. ; This article is about L. I. Gaidai`s film "Ivan Vasilievich changes his Profession". The author brings to light the similarities and differences between L. I. Gaidai`s film adaptation and the original work: M. A. Bulgakov`s play "Ivan Vasilievich" those two famous works of Soviet literature and art of the 30`s and 70`s of the 20th century. This article shows that these works are satirical with political overtones. Special attention is given in this article to a comparison of Bulgakov's vision of Moscow and Soviet citizens in the 1930s and Gaidai's Soviet reality in the 1970s. The author demonstrates especially notable differences between Bulgakov's and Gaidai's heroes, and considers the attitudes of soviet citizens to the 17th century and the medieval Russian world in which they find themselves. The author gives a wide comparative analysis of the Soviet era and the reign of Ivan the Terrible, primarily through demonstrating the desire of the Soviet censorship board to portray the reign of the medieval autocrat in idyllic tones. The article shows the obstacles faced by the crew of Leonid Gaidai in the creation and promotion of the film: the author describes the story lines which were cut from the film by the decision of the Soviet ideological censors. This perfectly showcases the "tastes"of party workers of the Soviet Union. Special focus is given to the reaction of the Soviet viewer to this film, especially at those moments which found wide public response, and reveal the most pressing social problems in the Brezhnev era.

У статті здійснено аналіз особливостей розвитку низки нових незалежних держав, а саме Південної Кореї, Індонезії, Філіппін та Тайваню, які, на думку другого президента України Л. Кучми, за короткий період досягли вражаючих результатів внаслідок проведення успішної модернізації. Встановлено, що головні умови успіху зазначених країн закладені в універсальній формулі "сильна держава, соціальний порядок, дисципліна". Ця формула передбачала певну програму дій, а саме: централізацію влади у руках сильного президента як єдиний засіб консолідації суспільства; пріоритет модернізації економіки; ліквідацію кланово-олігархічної системи; проведення ефективної аграрної реформи. Спираючись на вищезазначене обґрунтовано доктринальні принципи, на яких має будуватися сучасна українська держава. Ці принципи спрямовані на формування спільноти заможних, самодостатніх громадян з розвиненим почуттям гідності та оптимізму, а це, у свою чергу, код до перезавантаження та нового шляху творення Великої України.

Настоящая статья продолжает тему, поднятую авто-ром в предыдущем выпуске Канадского ежегодника за 2015 г., − о восприятии СССР/России послами Канады. Два этих материала можно было бы объединить под рубрикой: «Россия и Канада: взаимные репрезентации на уровне послов». В фокусе внимания автора в этом году − Канада и российско-канадские отношения последней четверти ХХ века, какими их увидели и описали в своих мемуарах главы дипломатических представительств СССР/РФ в Канаде А. Н. Яковлев, А. А.Родионов и А. М. Белоногов. Опыт каждого из трех послов по-своему интересен. А. Н. Яковлев, которого многие считают предтечей пере-стройки и правой рукой М. С. Горбачева, проработал в Канаде полных 10 лет и оставил самые «недипломатические» мемуары. В них он откровенно рассказывает о дружбе с канадским премьер-министром П. Э. Трюдо, об отношении к Канаде в высших эшелонах советской власти, о встречах с М. С. Горбачевым, А. А. Громыко, Г. А. Арбатовым, о Канаде и канадцах. Ценность мемуаров А. А. Родионова в том, что, как он сам указывает в подзаголовке к своей книге, это «записки последнего советского посла» в Канаде. По аналогии, А. М. Белоногова можно считать «первым послом РФ» в этой стране. Изучение творческого наследия дипломатов высокого ранга важно потому, что оно проливает дополнительный свет на советскую/российскую политику на канадском направлении, позволяет узнать некоторые любопытные подробности о работе российских миссий за рубежом, реалиях двустороннего сотрудничества, а также специфике страны пребывания, т.е. Канады. ; The article continues an overview published by the author in the previous issue of the "Canadian Yearbook" for 2015 − about the perception of USSR/Russia by Canadian Ambassa-dors. Taken together, the previous and current articles could come under the heading of "Russia and Canada: mutual diplomatic representations". This article offers an overview of the memoirs of the So-viet/Russian Ambassadors to Canada Alexander N. Yakov-lev, Alexei A. Rodionov and Alexander M. Belonogov, with the focus on Canada and Russian-Canadian relations. The views of each of these Ambassadors have a value of their own. After a decade in Canada, Yakovlev was one of the best Russian observers of the Canadian mind. He later would become a close associate of Mikhail Gorbachev and one of the "architects of Perestroika". Yakovlev whole-heartedly writes about his unique friendship with then Prime Minister Pierre Elliott Trudeau, describes the attitude towards Canada in the upper echelons of the Soviet bureaucracy and political class, his meetings with Mikhail Gorbachev, Andrei Gromyko and the Head of the Moscow USA and Canada In-stitute, academician GeorgyArbatov. The memoirs of Alexei Rodionov and Alexander Belonogov may be characterized as the notes of "the last Soviet Ambassador" to Canada and "the first Russian Ambassador" to this country. Ambassadors" memoirs studies shed additional light on the formulation and implementation of Russia"s policy towards Canada, activities of the Russian diplomatic missions abroad, peculiarities of bilateral trade, investment and cultur-al exchanges as well as Canada"s specifics in general.

В аграрном секторе России в период реформирования ее экономики сформировался новый уклад хозяйствования на земле — крестьянские (фермерские) хозяйства. Перспективы развития этой категории хозяйств до сих пор не получили однозначной оценки. Это объясняется различиями экономических, а часто и политических интересов многих участников дискуссий. При этом мало или вообще не учитывается имеющийся в России исторический опыт столыпинских аграрных преобразований. Недооцениваются в этом плане и прогнозы великого российского ученого-аграрника А. В. Чаянова. В то же время столыпинско-чаяновские идеи-постулаты получили весомое подтверждение практически во всех современных аграрно развитых странах, не только обеспечивающих население продовольствием за счет собственного сельскохозяйственного производства, но и поставляющих продукцию сельского хозяйства в больших объемах на экспорт. Организационное построение сельского хозяйства в таких странах имеет общие черты, соответствующие в основном тому, к чему стремился П. А. Столыпин и что научно прогнозировал А. В. Чаянов. Основными элементами в сельхозструктурах повсюду сохранились или утвердились современные крестьянские-фермерские хозяйства, вооруженные высокопроизводительной техникой. ; A new way of farming — the peasant (farmer) economy was formed in the agricultural sector in Russia during the reforms of its economy. Prospects for the development of this category of households still do not have an unambiguous assessment. This is explained by differences in economic and often political interests of many participants of the discussions. Stolypin's agrarian reforms are received with little or not at all taking into account the existing historical experience of Russia. Underestimated in this regard and forecasts made by the great Russian scientist of agriculture, A. V. Chayanov. At the same time, the ideas and postulates of Stolypin and Chayanov have received important confirmation in virtually all modern agro-developed countries, not only providing the population with food from their own agricultural production, but also supplying agricultural products in large quantities for export. Organizational structure of agriculture in these countries has common features, mainly related to everything desired by P. A. Stolypin and scientifically predicted by A. V. Chayanov. The modern peasant-farms, armed with high technology, preserved and affirmed as the main elements everywhere in the agroindustrial structures.

Описываются и анализируются архивные материалы в президентской библиотеке Л. Джонсона, доступные для исследователей войны в Юго-Восточной Азии в 1963-1969 гг. Имеющиеся документы позволяют проследить процесс формирования военно-политического курса, мотивы принимаемых решений, а также оценить влияние внутриполитических факторов на изменения во внешней политике США в 1960-е гг. ; The article provides description and analysis of archival sources contained in Lyndon B. Johnson Presidential Library accessible for the researchers of the involvement of US in conflict in South-East Asia at 1963-1969. The files relating to the Vietnam War serve as evidence for evaluation of foreign and military policy-making of the Administration, and of perceptions of American decision-makers, and for assessment of the impact of domestic developments on transformation of US foreign policy in the sixties.

РезюмеЯнко А. Л. К интерпретации этрусского социального термина eteraВ статье анализируются этрусские надписи, содержащие социальный термин etera. Автор дает не только новую интерпретацию этого термина, используя эпиграфические и нарративные источники, но и определяет социальную роль данной общественной прослойки. Он приходит к выводу, что данное слово происходит от греческого слова ἕτερος в значении «иной», а не ὁ ἑταῖρος «спутник, товарищ», как полагали ранее. На основании сообщений античных историков устанавливается, что в Этрурии в IV—III вв. до н. э. существовал институт усыновленных этрусской знатью лиц мужского пола, контролируемый магистратурами, замещаемыми аристократами. Социальная категория etera представляла собой прослойку этрусского общества, состоявшую из оторванных от своих обедневших родов мужчин, приемных сыновей знатных этрусков, ограниченных в политических правах, но включенных в патриархальную семью свого приемного отца и наделенных составными именами полноправных граждан этрусских городов-государств.Ключевые слова: Этруски, Этрусские надписи, Этрурия, Древний Рим, социальные термины. SummaryA. Yanko. To Interpretation of the Eetrurian Ssocial Term 'Etera'The article is to analyse Etrurian inscriptions, containing the social term etera. Author does not merely give a new interpretation of the term, using epigraphic and narrative sources, but also defines the social role of this stratum of society. He comes to conclusion that the Etruscan noun is derived from the Greek word ἕτερος with meaning 'other', but not ὁ ἑταῖρος 'comrade', 'companion', as it was supposed before. On the base of information coming from the historical sources is established that since the fourth to the third century BC in Etruria existed the institution of adopted by Etruscan elite male persons, which was under control of magistracies, held by aristocrats. The social category etera was used to define a range in the Etrurian society, consisted of men, deprived of their impoverished families, adopted sons of noble Etruscans, limited in their political rights, but included into patriarchal family of their adoptive father and endowed with composed names of legitimate citizens of the Etruscan city-states.Key words: Etruscan, Etruscan inscriptions, Etruria, Ancient Rome, social terms.

Администрация Л. Джонсона продолжила европейскую политику Дж. Кеннеди, освободив ее от некоторых нереалистичных и преувеличенных ожиданий «Великого проекта». Несмотря на войну во Вьетнаме, правительство Л. Джонсона успешно завершило торговые переговоры с ЕЭС в ГАТТ, а также приняло серьезные меры для преодоления кризиса, вызванного политикой де Голля в отношении НАТО. В то же время американские политики были разочарованы медленным развитием процесса европейской интеграции, а также расхождением политики европейских государств с интересами США, что стало причиной последующего переосмысления американской политики в отношении единой Европы. ; As former Vice-President Lyndon Johnson had inherited Kennedy's European policy, the so-called Grand Design aimed at the establishment of 'partnership of equals' between the US and uniting Europe. The main components of the Grand Design were the creation of the Multilateral Nuclear Force, the supporting of Great Britain joining the Common Market and trade negotiations with the EEC in the GATT. Johnson's Administration continued Kennedy's European policy. Nevertheless, by the end of 1964, the new administration had abandoned some exaggerated and unrealistic expectations of the Grand Design about the Multilateral Nuclear Force and profit deal with the EEC in the trade of agricultural products. In conducting their policy towards European integration, Johnson's Administration pursued the following method: the US should not give the impression of intervening into Europe's affairs. The pivotal moment came in 1965-1966 with the escalation of the Vietnam War and de Gaulle's dual attack against the EEC and NATO. The 'empty chair' crisis paralyzed negotiations in GATT for half a year. The US State Department considered the 'empty chair' crisis as the EEC internal matter and avoided any comments about it. American officials were disappointed with the delay in the Kennedy Round, but did not accept it as a failure of negotiations. However, American politicians were disturbed by de Gaulle's parallel actions towards the EEC and NATO and the influence of the NATO crisis on the development of the EEC. After a hard bargaining with the EEC in 1967, the Kennedy Round was completed successfully. For the first time from the end of World War II, the US and the EEC negotiated as equal economic powers. After the completion of the Kennedy Round, it was expected that industrial tariffs would be reduced by 35-36 %, which was the best result in the history of GATT. At the same time, there were very modest achievements in the sphere of agriculture. In 1967, Great Britain made its second application to join the Common Market. Johnson's administration supported the new British application, but in comparison with the first British attempt to join the EEC, it avoided demonstrating its attitude and exerting pressure on the European states on that issue. At the end of 1967, France blocked Great Britain's entry into the EEC once again. In spite of the Vietnam War, Johnson completed the main Kennedy's initiatives for Europe and took strong measures to overcome crisis in NATO, coursed by the policy of de Gaulle. However, by the end of 1960s, a gap between American expectations from the European integration process and its real achievements became obvious. Americans were disappointed by the slow progress of European integration, especially in the political sphere. Some American officials also asked whether it was wise to support the policy of Europeans states if this policy contradicted American national interests. These questions and disappointments contributed to the rethinking of the US policy towards uniting Europe during the Nixon period.

В статье анализируются взгляды известного экономиста Л. Н. Литошенко на развитие сельского хозяйства в период военного коммунизма и на начальной стадии нэпа; его представления о роли аграрной культуры в сельскохозяйственном производстве, о рыночности крестьянских хозяйств. ; In the article the views of the famous economist, L. N. Litoshenko, considering agriculture development during the period of military communism and at the beginning of New Economic Policy, his idea of the role of agrarian culture in agricultural production and of the market characteristics of peasant farms are analyzed.

В статье раскрыто соотношение реального образа и виртуального имиджа политика (псевдореволюционера) на примере деятельности Льва Троцкого. С этой целью использованы результаты отечественных исследователей (А.Куприна, В.Кожинова, Ст.Куняева, Н. Ганиной, В.Кузнецова и др.), воссоздавших реальный образ Троцкого, а также материалы.имиджмейкеров. (Г.Устинова, Дм. Волкогонова и др.), сманипулировавших виртуальный имидж названной персоны. В итоге дано обоснование вывода о несовместимости двух ипостасей Троцкого: реально-фактической и манипулятивно-виртуальной, из которых первая является объективной, а вторая вымышленной. Статья предназначена для специалистов по политической социологии и политической имиджелогии, а также для широкого круга читателей. ; The article examines correlations between the real image and virtual image of a politician (pseudo-revolutionary) as exemplified by Leon Trotsky. To that end, the author used results of Russian researchers A.Kuprin, V.Kozhinov, St.Kunjaev, N.Ganina, V.Kuznetsov and others who reconstructed the real image of Trotsky and also materials by the so-called image-makers (G.Ustinov, Dm.Volkogonov et al.) who created his manipulated image. An incompatibility of the two hypostases of Trotsky is concluded, i.e. the real/factual and manipulative/virtual ones; the former is objective, the latter is invented. The article is aimed at experts in political sociology and imageology as well as general public.

В статье автором анализируются взгляды лидера меньшевистского крыла российской социал-демократии начала XX в. Л. Мартова (Ю.О. Цедербаума) на правомонархическое движение в его крайнем социально-политическом выражении «Черную Сотню». Делаются выводы о повышенном внимании меньшевиков к черносотенным союзам и организациям. Кроме этого, автор приходит к выводу о высокой степени важности трудов Л. Мартова как позволяющих осветить черносотенное движение с точки зрения межпартийной полемики начала прошлого столетия. ; The paper considers the vision of L. Martov (Y.O. Zederbaum), leader of the Menshevist wing of Russian Social Democrats in the early XX century, of the right-wing monarchist movement in their extreme social and political form, The «Black Hundreds». The author comes to a conclusion that the Mensheviks paid the heightened attention to Black Hundreder' unions and legal entities. In addition to, the author emphasizes a specific significance of memoir papers by L. Martov that allowed casting light to Black Hundreds' movement from the viewpoint of inter-party polemics in Russia of the early XX century.