В статье рассматриваются актуальные и сегодня проблемы деидеологизации и выбора идеологии, поставленные в рамках историко-политического анализа Стругацких, сделанного еще в 1960-х-70-х гг. Автор обращает внимание на то, что Стругацкие не только ставили вопрос о положительных и отрицательных чертах существования общества с идеологией и без нее, но и рассматривали основные формы идеологии, принимаемые их поколением.The problems of deideologization and choice of ideology, raised in the historical and political analysis of Strugatsky brothers in 1960s-1970s, are still relevant today. The author draws attention to the fact that A.and B. Strugatsky brothers not only raised the issue of positive and negative features of the existence of society with the ideology and without it, but also considered the main forms of ideologies of their generation.
Цель статьи – попытка показать, что внутренние и внешние противоречия по мере строительства нового общества, с одной стороны, подпитывали тенденцию к превращению коммунистической идеологии в разновидность вероучения, сакрализовали партию и ее руководителей, подобно церковной иерархии, а с другой стороны, порождали растущее разочарование тем, что коммунизм, во имя которого общество принесло столько жертв и пережило столько страданий, превращался в нечто реально недостижимое. ; The aim of the article is to show that internal and external contradictions during the construction of the Soviet society held the tendency to transform communist ideology into a religious doctrine, to sanctify the party and its leaders like church, on the one hand; on the other hand, they caused the growing disillusionment because of the fact that communism, in the name of which the society made so many sacrifices and suffered so much, was turning into something unachievable.
В статье анализируется применимость ряда базовых концепций и понятий западной политической науки для анализа советского общества. Речь идет о таких схемах, как «новый класс», «государство-класс», «государство-партия», «партократия» и т. п. Базовые понятия и теории западной науки об обществе в целом и политологии в частности формировались как отражение определенного типа социальной реальности буржуазной западноевропейской. Для нее характерно взаимообособление экономической, социальной и политической сфер, власти и собственности, религии и политики и т. д. Все это определило дисциплинарную структуру и понятийный аппарат современной науки об обществе. Однако возникает проблема применимости дисциплин и понятий, отражающих реальность буржуазного ядра капиталистической системы и самой этой системы в целом, во-первых, за пределами этого ядра, во-вторых, к некапиталистическим системам, будь то докапиталистические или системный антикапитализм (СССР). Интерпретация советской номенклатуры как класса, аналогичного, например, буржуазии в капиталистическом обществе, наталкивается на тот факт, что номенклатура не имела собственности на вещественные факторы производства. «Собственнические» («классовые») качества и функции не были отделены от властных. Попытки выйти из положения с помощью ad hoc термина «государство-класс» приемлемы лишь с описательно-метафорической точки зрения. Аналогичным образом обстоит дело с «этатизацией» исторического коммунизма. То, что называют «советским государством», было не просто первичным собственником, но единственным, что в принципе совершенно не характерно для государства как института у него другие функции. Государство (state) по определению «частичное» явление, существует в качестве элемента оппозиций «государство-класс», «государство гражданское общество». Если государство охватывает общество в целом, растворяет его в себе, то оно исчезает как государство и превращается в иной, негосударственный тип власти. Аналогичным образом обстоит дело с попытками «политизировать» советское общество (схема «господство политики над экономикой») или трактовать его как социум, во главе которого стоит партократия. Адекватный анализ советского общества требует теории и дисциплины, отражающей природу этого общества, а не напяливает на них внеположенные им схемы. В противном случае исследования будут носить контрпродуктивный характер. ; The article deals with the problem of applicability of basic concepts and schemes of Western political science, such as "new class", "state-class", "state-party", "partocracy", to the Soviet society. Basic concepts and theories of Western social science as a whole, and those of political science in particular, have been formed as a reflection of a certain type of reality of the bourgeois Western European one. An immanent feature of this reality is a clear-cut distinction between economic, social, and political spheres, between power and property, between religion and politics etc. This kind of distinction has determined both the disciplinary structure and the conceptual language of modern social science. But can these concepts and disciplines which reflect only the reality of the bourgeois core of capitalist system be applied, firstly, beyond this core; and secondly, to non-capitalist systems, be it pre-capitalist ones or systemically anti-capitalist (the USSR)? Mainstream Western political science insists on its universal character as a discipline, but such a position contradicts the principles of system analysis, historicism, and dialectics. The insistence on the universality of Western-centric and capital-centric social science is, in fact, an intellectual correlation of the expansion ("universalization") of capital and the establishment of its political and economic domination on the world scale. In a paradoxical way, this insistence ignores the fact that practically all attempts to depict and describe noncapitalist systems using the conceptual language of capital-centric scholarship have failed. Such failure is especially evident in the attempts to conceptualize Soviet society in the terms of Western political science. The interpretation of the Soviet dominant, system-forming group the nomenklatura as a "class", a kind of counterpart of the bourgeoisie in capitalist society, is undermined by the fact that the nomenklatura had no ownership of the material factors of production. "Property" ("class") qualities and functions here are not separated from the ones of "power". An ad hoc term "state-class" is acceptable as a partial solution only from a descriptive and metaphorical point of view. The same is also true for the notion of "etatization" of historical communism. First, the phenomenon known as the "Soviet state" was not just a primary "property-holder", but it was the only "property-holder", which is in principle atypical for the state as a specific institution. Secondly, the state is a "partial" phenomenon by definition; it exists as an integral part of such oppositions as "state class", "state civil society" etc. If the state encompasses the whole society and dissolves it in itself, it is being transformed into a different, non-state type of power. Attempts to "politicize" Soviet society (in line with the scheme of "politics dominating over economy") or to interpret it as a system headed by a "partocracy" fail in a similar way. If politics is something more than just a struggle for power, if we analyze it according to the principles of system analysis and historicism, then politics is a very special sphere. Its function is the regulation of extra-economic relations of nonproduction type between agents which are also subjects. There can be no political relations between a slave and a slave owner, between a serf and a feudal lord. The CPSU was the only subject in Soviet society (membership in the party was in fact the right to be a part of this collective subject): hence, the relations of the CPSU with the population and other organizations were not of a political nature. Moreover, other organizations could exist in Soviet society only if they acknowledged the exclusive monopoly of the CPSU on this subject status. The term "party" derives from "pars" ("part"). A party is a partial, political, and legal phenomenon. The CPSU was an all-embracing, nonpolitical, and extralegal phenomenon. That is why the term "partocracy" can only serve as a metaphor. An adequate analysis of the Soviet system demands the construction of a theory and a discipline which would reflect the nature of this society. Conceptual interpretations which reflect other systems, but nevertheless are forcefully applied to the USSR are counterproductive and lead researchers into a deadlock.
Описаны основные исторические этапы форми-рования китайского эстрадного юмористического жанра «сяншэн» и выявлены лингвости-листические особенности юмористических текстов на каждом из них. Прослежена взаимосвязь общественно-политической ситуации в Китае и характера юмористических текстов жанра «сяншэн».There are described the main historical stages of formation of the Chinese variety humorous genre "xiangsheng". There are revealed the linguostylistic peculiarities of humorous texts at each stage. There is traced the correlation of social and political situation in China and the character of humorous texts of the "xiangsheng" genre.
In the article, with references to various researches and politicians, is indicated, on the one hand, contradictory attitude to Lenin's personality and practice, presented in scientific and political-ideological discourse, on the other – enormous role of the communist leader with regard to the transformation of political image of the world of XX century. In addition, the concept of Leninism still keeps its influence on political processes in the post-Soviet space.In the text, using Berdyaev's analytical argument presented in his different works, is studied set of Lenin's personal and political skills and features which enabled him to get political victory: a) energetically strong motive of power inherent to him and fanatism; b) usage of any means to achieve revolution goals; c) reproduction of traditional for Russia model of government; d) transformation of communist doctrine into a kind of religious (totalitarian) study; e) vast usage of coercion and violence while neglecting value and freedoms of individual; f) reflection in politics historical and cultural standards which dominated in the country, what stipulated Lenin's image compliance with the parameters of a "typically Russian man"; g) creative attitude towards Marxism ideology, which made it possible to formulate doctrine on the possibility of a socialist revolution in one country; h) institutional basis development of party building in Russia; i) creative combination of revolutionary (destroyer) and statesman features; j) political despotism and others. Berdyaev indicates on unresolved tasks of socialist construction in Soviet Russia, as after the revolution a new privileged elite appeared in the country, far from the interests of the people, and the phenomenon of social exclusion was not overcome. Defined political technologies developed by Lenin, which can be used in modern politics ; В статье со ссылками на различных исследователей и политиков указывается, с одной стороны, на противоречивое отношение к персоне и политической практике Ленина, представленное в научном и политико-идеологическом дискурсе, а с другой – на огромную роль коммунистического вождя по трансформации политической картины мира ХХ века. Кроме этого, концепция ленинизма с различной степенью выраженности по-прежнему сохраняет свое влияние на политические процессы на постсоветском пространстве.В тексте, используя аналитическую аргументацию Бердяева, представленную в различных его трудах, изучаем совокупность личностных и политических способностей и качеств Ленина, позволивших ему одержать политическую победу: а) присущий ему энергетически сильно выраженный мотив власти и личностный фанатизм; б) использование любых средств для достижения целей революции; в) воспроизводство традиционной для России модели государственного управления; г) превращение коммунистической доктрины в разновидность религиозного (тоталитарного) учения; д) масштабное использование принуждения и насилия при одновременном пренебрежении ценностью и свободами личности; е) отражение в политике доминировавших в стране историкокультурных традиций, что обусловило соответствие образа Ленина параметрам «типически русского человека»; ж) творческое отношение к идеологии марксизма, позволившее сформулировать доктрину о возможности социалистической революции в одной стране; з) разработка организационных основ партийного строительства в России; и) оригинальное соединение в себе качеств революционера (разрушителя) и государственного деятеля; к) политический деспотизм и др. Бердяев указывает на нерешенность задач социалистического строительства в советской России, так как после революции в стране появилась новая, далекая от интересов народа привилегированная элита и не был преодолен феномен социального отчуждения. Определяются разработанные Лениным политические технологии, которые могут быть использованы в современной политике.
In the article, with references to various researches and politicians, is indicated, on the one hand, contradictory attitude to Lenin's personality and practice, presented in scientific and political-ideological discourse, on the other – enormous role of the communist leader with regard to the transformation of political image of the world of XX century. In addition, the concept of Leninism still keeps its influence on political processes in the post-Soviet space.In the text, using Berdyaev's analytical argument presented in his different works, is studied set of Lenin's personal and political skills and features which enabled him to get political victory: a) energetically strong motive of power inherent to him and fanatism; b) usage of any means to achieve revolution goals; c) reproduction of traditional for Russia model of government; d) transformation of communist doctrine into a kind of religious (totalitarian) study; e) vast usage of coercion and violence while neglecting value and freedoms of individual; f) reflection in politics historical and cultural standards which dominated in the country, what stipulated Lenin's image compliance with the parameters of a "typically Russian man"; g) creative attitude towards Marxism ideology, which made it possible to formulate doctrine on the possibility of a socialist revolution in one country; h) institutional basis development of party building in Russia; i) creative combination of revolutionary (destroyer) and statesman features; j) political despotism and others. Berdyaev indicates on unresolved tasks of socialist construction in Soviet Russia, as after the revolution a new privileged elite appeared in the country, far from the interests of the people, and the phenomenon of social exclusion was not overcome. Defined political technologies developed by Lenin, which can be used in modern politics ; В статье со ссылками на различных исследователей и политиков указывается, с одной стороны, на противоречивое отношение к персоне и политической практике Ленина, представленное в научном и политико-идеологическом дискурсе, а с другой – на огромную роль коммунистического вождя по трансформации политической картины мира ХХ века. Кроме этого, концепция ленинизма с различной степенью выраженности по-прежнему сохраняет свое влияние на политические процессы на постсоветском пространстве.В тексте, используя аналитическую аргументацию Бердяева, представленную в различных его трудах, изучаем совокупность личностных и политических способностей и качеств Ленина, позволивших ему одержать политическую победу: а) присущий ему энергетически сильно выраженный мотив власти и личностный фанатизм; б) использование любых средств для достижения целей революции; в) воспроизводство традиционной для России модели государственного управления; г) превращение коммунистической доктрины в разновидность религиозного (тоталитарного) учения; д) масштабное использование принуждения и насилия при одновременном пренебрежении ценностью и свободами личности; е) отражение в политике доминировавших в стране историкокультурных традиций, что обусловило соответствие образа Ленина параметрам «типически русского человека»; ж) творческое отношение к идеологии марксизма, позволившее сформулировать доктрину о возможности социалистической революции в одной стране; з) разработка организационных основ партийного строительства в России; и) оригинальное соединение в себе качеств революционера (разрушителя) и государственного деятеля; к) политический деспотизм и др. Бердяев указывает на нерешенность задач социалистического строительства в советской России, так как после революции в стране появилась новая, далекая от интересов народа привилегированная элита и не был преодолен феномен социального отчуждения. Определяются разработанные Лениным политические технологии, которые могут быть использованы в современной политике.
Оценивается роль политических идей и идеологий в процессе преобразования Российского государства. Акцентируется внимание на искажении идеологий в политической риторике, на подмене их политическими интересами. ; The role of political ideas and ideologies in the process of the Russian state transformation is assessed. The attention is focused on the distortion of ideologies in political rhetoric and their substitution for political interests.
На основе архивных данных и новых исследований анализируются правовые и организационные аспекты формирования и функционирования местных органов управления в начале 1920-х гг. на материалах Тамбовской губернии. Изучение проблем, связанных с формированием органов власти и управления и их функционированием, остается актуальным и на современном этапе. В частности, среди этих вопросов - оптимизация структуры властных и управленческих органов, принципы их взаимодействия с обществом и между собой, подбор и ротация кадров, борьба с издержками бюрократизма. Обращение к историческому опыту, безусловно, дает широкие возможности для анализа указанных проблем. В начале 1920-х гг. в стране складывалась система управления, организационно оформлялся властный аппарат, формировалась новая законодательная база. Опыт деятельности органов местной власти может быть учтен при формировании современной системы управления. В итоге базируясь на материалах Тамбовской губернии приходим к выводу, что после ряда реорганизаций к середине 1920-х гг. была найдена приемлемая система создания и функционирования местных органов управления, которая позволила преодолеть организационный кризис на местном уровне. ; On the basis of contemporary records and new researches legal and organizational aspects of formation and functioning of local governing bodies in the early twenties on materials of the Tambov province are analyzed. Studying of the problems connected with formation of bodies of authority and management and their functioning, remain actual and at the present stage. In particular among these questions is optimization of structure of power and administrative bodies, the principles of their interaction with community and among themselves, the selection and rotation of shots, fight against bureaucracy expenses. The appeal to historical experience, certainly, gives ample opportunities for the analysis of the specified problems. In the early twenties in the country there was a control system, the imperious device was organizationally made out, the new legislative base was formed. Experience of activity of bodies of local government can be considered when forming a modern control system. As a result, being based on materials of the Tambov province, it is concluded that after a number of reorganization to the middle of the 1920s years the acceptable system of creation and functioning of local governing bodies which allowed to overcome organizational crisis at the local level was found.
В статье рассматриваются основные проблемы становления системы партийно-государственного руководства кинематографом в годы «военного коммунизма». По мнению автора, революционные события 1917-1918 гг. не способствовали национализации экранного искусства, отдаляли переход экрана в руки государства. В поле зрения автора находятся также некоторые вопросы взаимоотношений государственных и негосударственных киноучреждений. ; The article is focused on the basic issues of the establishment of the Government and the Party Cinema Management System during the Military Communism period. In the author's opinion, the revolutionary events of 1917-1918 did not encourage the nationalization of the movie art. Moreover, due to the above-mentioned events the transfer of the cinema industry to the state ownership was postponed. The article also covers the issues of the relations between the public and private cinema organizations.
In Russia, the very idea of a Communist revolution – from 1905 onwards – meant both hope and dread. This attitude is quite clearly shown in a very significant part of the Russian literary process, from 1908 to the beginning of the Stalin era. An obvious thread, in fact, connects Aleksandr Bogdanov (Red Star, 1908), Evgeny Zamyatin (We, 1921) and Vladimir Mayakovsky (The Bedbug, 1929): the growing awareness that the Communist revolution, as Lenin had conceived it, was little more than a model and that a model could not describe – much less forecast – a complex reality (a complex system) like a social and political one. As a result of this awareness, hope and a dark prophecy (Bogdanov) slowly turn into despair (Mayakovsky). The model is subsumed by Vladimir Mayakovsky's dystopian satire of The Bedbug and The Bathhouse which propose a new paradigm of dystopia: a bottleneck in the flow of the information produced by blind adherence to a preconceived project that prevents the discovery and the implementation of la volonté générale in so complex a system as human society. ; Для периода господства революционных идей в России начала XX в. были характерны противоречивые настроения надежды и страха. Это ярко проявлялось и во многих произведениях русской литературы, начиная с 1908 г. и вплоть до сталинской эпохи. Такие представления были связующей нитью для творчества Александра Богданова (Красная Звезда, 1908), Евгения Замятина (Мы, 1921) и Владимира Маяковского (Клоп, 1929): по их изменениям можно проследить то, как в сознании людей росло убеждение, что коммунистическая революция – всего лишь абстрактная модель. А модель не может описать и, тем более, предсказать сложную реальность, включающую в себя социальную и политическую системы. Из осознания этого факта, по мнению автора, и происходит мрачное пророчество А. Богданова (соединенное с надеждой), которое затем перерастает в отчаяние у В. Маяковского. Эта модель представлена в сатире Маяковского – в «Клопе» и «Бане», в которых возникает новая парадигма антиутопии: информационная ограниченность, вызванная слепым следованием заранее заданному замыслу, препятствует открытию и внедрению volonté générale (всеобщей воли как результата ограничения людьми своих прав) в такой сложной системе как человеческое общество.
Рассматриваются идейные предпосылки и историческая обусловленность национальной политики большевиков. Соотносятся национализм и коммунизм как два типа освободительных движений начала ХХ в. Делается вывод о внутренней противоречивости советской национальной политики, обусловленной как особенностями мировоззрения большевиков, так и текущей политической конъюнктурой. Полученные сведения могут быть использованы в рамках исследований процессов национального строительства на постсоветском пространстве, а также в преподавании дисциплин социогуманитарного блока (политология, история белорусской государственности). ; The ideological and historical background of the bolsheviks national policy is considered. It turns out that nationalism and communism correlate as two types of liberation movements at the beginning of the 21st century. The conclusion is made about the internal inconsistency of the Soviet national policy, due to both the contradictions of the worldview of the bolsheviks and the current political situation. The findings can be used in the study of the processes of national construction in the post-Soviet space, as well as in teaching the disciplines of the socio-humanitarian block (political science, history of the Belarusian statehood).
The author examines the legacy of two great Christian thinkers, the American Reinhold Niebuhr and the Italian Giorgio La Pira, both very influential during the Cold War. Niebuhr was a Protestant theologian and political adviser to the American establishment. The Mayor of Florence, La Pira, was a prominent Italian statesman and an eminent Catholic thinker. The author analyzes their views on international relations, in particularly on the western policy towards the Soviet Union, the use of nuclear weapons, the war in Vietnam and communism. The legacy of two thinkers is highly topical in front of the ethical dimension of choices needed in international politics today. ; Автор рассматривает идейное наследие двух выдающихся христианских мыслителей, американца Райнхольда Нибура и итальянца Джорджо Ла Пира. Оба мыслителя были чрезвычайно влиятельны в годы холодной войны. Нибур — протестантский теолог и политический советник членов истеблишмента США. Ла Пира — мэр Флоренции, известный государственный деятель и католический мыслитель. Автор анализирует их взгляд на международные отношения, прежде всего на такие аспекты, как политика Запада в отношении СССР, проблема использования ядерного оружия, война во Вьетнаме и коммунизм. Наследие обоих мыслителей чрезвычайно актуально и сегодня, когда встает вопрос об этическом измерении политики на международной арене.
Автор рассматривает идейное наследие двух выдающихся христианских мыслителей, американца Райнхольда Нибура и итальянца Джорджо Ла Пира. Оба мыслителя были чрезвычайно влиятельны в годы «холодной войны». Нибур – протестантский теолог и политический советник членов истеблишмента США. Ла Пира – мэр Флоренции, известный государственный деятель и католический мыслитель. Автор анализирует их взгляд на международные отношения, прежде всего, на такие аспекты, как политика Запада в отношении СССР, проблема использования ядерного оружия, война во Вьетнаме и коммунизм. Наследие обоих мыслителей чрезвычайно актуально и сегодня, когда встает вопрос об этическом измерении политики на международной арене. ; The author examines the legacy of two great Christian thinkers, the American Reinhold Niebuhr and the Italian Giorgio La Pira, both very influential during the Cold Wa r. Niebuhr was a Protestant theologian and political adviser to the American establishment. The Mayor of Florence, La Pira, was a prominent Italian statesman and an eminent Catholic thinker. The author analyzes their views on international relations, in particularly on the western policy towards the Soviet Union, the use of nuclear weapons, the war in Vietnam and communism. The legacy of two thinkers is highly topical in front of the ethical dimension of choices needed in international politics today.
Instead of predicted end of ideology and ideological competition due to presumed 15-20 years ago final victory of Western liberalism and democracy the world is sliding into the new ideological struggle. There are many reasons for it: appeal of the West is declining, the democratization and renationalization of international polities push to the fore new leaders and most of them profess traditional and nationalist values. New post-European values did not get hold in Russian society seeking old values it has been cut off during the 70 years of the Communist experiment and also due to the fact that the West pursued a neo-Weimar policy of geopolitical expansion, which provoked defensive reaction to everything coming from the West. The intensity of the new ideological struggle is exacerbated by the moral and ideological vacuum created by modernization, which pushes aside many traditional religious and moral values. Author concludes that mutual resentment between Russia and Europe is quite strong right now, but it's better to build good-neighborly relations while understanding that we are different. And it's needed to try hard to avoid a new systemic military-political confrontation that is desired by many forces.
Представлена проблема советских партизанских республик Сибири эпохи Гражданской войны на востоке России. Цель работы — выявить причины возникновения антиколчаковских государственных образований крестьян; изучить их социально-экономические и политические основы, идейную сущность, внутренние и внешние противоречия. Проблема изучается на принципах диалектико-материалистического метода познания — историзма, связи с иными событиями эпохи и в контексте времени. Ход Гражданской войны в России объективно привел к установлению в противоборствующих лагерях системы диктатуры. На востоке России это была военная диктатура Белого движения во главе с адмиралом Колчаком, которая должна была одержать военную победу и решить исторические проблемы Сибири, касавшиеся землеустройства крестьян края, сбытового и снабженческого вопросов, определения формы самоуправления на местах. Белое движение отложило решение этих проблем на послевоенный период. При этом внутренний режим был ужесточен, а налоговый пресс резко усилен. Социальным ответом крестьян Сибири явилось их повстанческое движение. Возник феномен партизанских государственных образований, которые контролировали в 1919 г. до одной трети территории края. Сибирское крестьянство в партизанских зонах создало свою систему самоорганизации и самообеспечения на принципах крестьянского «военного коммунизма». Этот феномен представляет научный интерес в связи с тем, что в годы Великой Отечественной войны на оккупированной территории возникли советские партизанские республики, которые во многом повторили опыт сибирских партизан Гражданской . In this article, the issue of Siberian Soviet partisan republics during the Civil War in Eastern Russia is presented. The aim of this paper is to reveal the causes of anti-Kolchak state peasantry communities, to study their socio-economic and political basis, ideological nature, internal and external contradictions of these republics. The Civil War in Russia objectively led to the establishment of the dictatorship system in the dissenting camps. In the East of Russia it was the military dictatorship of the White movement, headed by Admiral Kolchak, that was to obtain military victory and to solve the historical problems of Siberia, concerning the land management of regional peasantry, the sale and supply issues, determining the local administration forms, etc. The White movement postponed the solution of these problems to the postwar period. In addition, the internal policy was hardened and the tax burden was strengthened dramatically. The social response of the Siberian peasantry took the form of their insurgency. In 1919 one third of Siberian territory was under the control of gueriela rule. Siberian peasantry established its own system of self-organization and self-sufficiency based on the principles of the peasantry "war communism" in the guerrilla regions. This phenomenon is of great scientific interest due to the fact that Soviet partisan republics, which largely repeated the experience of Siberian partisan in the civil war, emerged in the years of the Great Patriotic War on the occupied territory.
