Suchergebnisse

The article considers with the formation and activities in Germany of Ukrainian embassies and consular offices in 1918-1923. Diplomatic institutions were represented in Berlin: the Ukrainian People's Republic of the Central Rada (Ambassador Alexander Sevryuk), the Ukrainian State (baron Fedor Shteyngel), the Ukrainian People's Republic Directory of the UNR (Mykola Porch, Roman Smal-Stotsky). His embassy was formed in Berlin and the Western Ukrainian National Republic (Yevhen Levytsky, Yaroslav Byberovych). But in view of the possible negative reaction of the Entente countries, the ZUNR (WUNR) embassy did not develop widly. Ukraine had its consular offices in Berlin and Munich. The article also mentions the activities of the Ukrainian consular establishment in Danzing (Gdansk), which was closely linked with Germany. The Ukrainian diplomatic structures in Germany were officially recognized by the German authorities and focused their efforts on seeking external support from Ukraine in the struggle against the enemies of its independence.The informational office of the embassy in Berlin tried to get the German press and the general public informed about the Ukrainian issue as much as possible and gathered the necessary information for the Ukrainian government. The Ukrainian embassy in Germany solved the actual foreign policy tasks not only in relations with the host country. Diplomats have imposed international contacts with embassies of other countries accredited in the capital of Germany. The activity of the Ukrainian diplomatic structures was aggravated by the hostile actions of the Bolshevik agents, insufficient financial support, and internal problems of a personal nature. In addition, the foreign policy capabilities of Germany were severely restricted by the Entente countries.The diplomats, together with the military-medical missions, took care of the captive Ukrainians - the soldiers of the former Russian army who were held in the German camps, and also cared for by those Ukrainians who remained in exile and worked or studied in this country. ; В статье рассматривается становление и деятельность в Германии украинских посольств и консульских учреждений в 1918-1923 гг. В Берлине были представлены дипломатические учреждения Украинской Народной Республики периода Центральной Рады (посол Александр Севрюк), Украинской Державы (барон Федор Штейнгель), Украинской Народной Республики времен Директории УНР (Николай Порш, Роман Смаль-Стоцкий). Свое посольство образовала в Берлине и Западно-Украинская Народная Республика (Евгений Левицкий, Ярослав Биберович). Но, учитывая возможную негативную реакцию стран Антанты, посольство ЗУНР не развило более широкую деятельность. Украина имела свои консульские учреждения в Берлине и Мюнхене. В статье упоминается также о деятельности украинского консульского учреждения в Данциге (Гданьске), который был тесно связан с Германией. Украинские дипломатические структуры в Германии были официально признаны немецкой властью и свои главные усилия направили на поиски внешней поддержки Украины в борьбе с врагами ее независимости. Дипломаты вместе с военно-санитарными миссиями осуществляли опеку над пленными украинцами - воинами бывшей российской армии, которые содержались в лагерях Германии, а также заботились о тех украинцах, которые остались в эмиграции и работали или учились в этой стране. ; У статті розглядається становлення та діяльність у Німеччині українських посольств та консульських установ у 1918-1923 рр. У Берліні були представлені дипломатичні установи Української Народної Республіки доби Центральної Ради (посол Олександр Севрюк), Української Держави (барон Федір Штейнґель), Української Народної Республіки доби Директорії УНР (Микола Порш, Роман Смаль-Стоцький). Своє посольство утворила в Берліні й Західно-Українська Народна Республіка (Євген Левицький, Ярослав Біберович). Але з огляду на можливу негативну реакцію країн Антанти посольство ЗУНР не розвинуло ширшої діяльності. Україна мала свої консульські установи в Берліні та Мюнхені. У статті згадується також про діяльність української консульської установи в Данцигу (Гданську), який був тісно пов'язаний з Німеччиною. Українські дипломатичні структури в Німеччині були офіційно визнані німецькою владою й свої головні зусилля спрямували на пошуки зовнішньої підтримки України в боротьбі з ворогами її незалежності. Дипломати разом із військово-санітарними місіями здійснювали опіку над полоненими українцями - вояками колишньої російської армії, які утримувалися в таборах Німеччини, також піклувалися про тих українців, які залишилися в еміграції й працювали чи навчалися в цій країні.

В статье рассматривается воспитательная работа, проводимая в Санкт-Петербургском Суворовском училище МВД России. Раскрываются методы, задачи и цели воспитания, стоящие перед руководством и профессорско-преподавательским составом, направленные на формирование всесторонне профессионально развитой личности, достойного сотрудника Министерства внутренних дел Российской Федерации. ; He article deals with educational work, held in St. Petersburg Suvorov school of the Ministry of internal Affairs of Russia. The methods, tasks and goals of education facing management and teaching staff, aimed at on the formation of a comprehensively professionally developed personality, a worthy employee of the Ministry of internal Affairs of the Russian Federation Confederations.

В статье рассматривается личностный дискурс политика с позиций лингвосоционики на материале устных выступлений М. Горбачева и В. Черномырдина. ; The article is devoted to the study of the personal discourse of a politician from the standpoint of linguosocionics, the task of which is to identify and describe (characterize) a type via modeling speech.

Faddey Bulgarin (1789–1859) is one of the predecessors nad inspirers of new genre forms in the three spheres: in the formation of the genres of the moral-satirical novel, in the skaz narration and the specific genre forms of utopoia and dystopia. The kernel of Bulgarin's science fiction is a descriptive, but inventive style, unimpressive construction of the plot, the elements of the sermon representing the fragments of utopian models as a counterbalance to post-romantic irony and sarcasm leading to the frustrating picture of the future world. Its paradigm mioving from the technological toěšards geerakl social and existential and to life skepticism of dystopia whioch gradually arises in Bulgarin's prose fragments, prevailed in the Russian science fiction in the course of the whole 20th century and, to a certain extent, seemed to be dominant even in the 21st century. The term "moral-satirical" for the genre of Ivan Vyzhigin (1829) is not surprising: both the poles complemented each other. The inclination to the to the balancing of the lights and the shades, towards poisonous sarcasm and evolutionary way to the good – this is the basis of Bulgarin's work. The peculiar "balance arithmetic", a certain calculation was an object of sharp criticism. Bulgarin was, partly by right, suspected of servility towards the government, of the improvement, the idealization of social situation. The author attacks, above all, the debauchery and social impotence of aristocracy based on the would-be efforts of the government "to widen the space of reason and education". He exactly defined the opening scissors between the autocracy and family aristocracy after December 1825. Bulgarin's hero moves in a wide social and geographical space, but the key episodes take place in the environment of merchants and entrepreneurs of a small town or in a province of the landowner's way of life; the majority of the readers of Bulgarin's novels and novellas/short stories come from this very environment. On the boundary of the 1820–1830s Bulgarin demonstrates the unstoppable influence and power of the middle class which got an immense impulse after the defeat of the Decembrists. Bulgarin cultivates the genre of the skaz novella or short story, the original narrative which anticipated the similar narrative forms in the creation of N. S. Leskov, A. Remizov, and V. Shukshin. In the Czech environment he was up to the mid-19th century more popular than Pushkin himself. The scenery and social background of his prose works, adventurous plots, the refinement of a specific narrative technique attracted the attention of his readers. The Czech translations are archaic, now nearly not readable, containing many Russisms and mistakes in translation, inaccuracies and deformations, but nevertheless there the translations which acquainted a Czech reader of the period of the Czech national revival with the works of this Russian prose writer. ; Рассматривается творчество Фаддея Булгарина (1789–1859), предшественника и вдохновителя новых жанровых форм в трех разделах: в формировании жанра нравственно-сатирического романа, в сказовом повествовании и в особой жанровой форме утопии и дистопии. Показано, что ядром булгаринской научной фантастики является описательный, но находчивый стиль, невыразительное строение сюжета, элементы жанра проповеди, представляющие собой осколки утопических моделей в противовес постромантической иронии и сарказму, ведущих к фрустрирующей картине будущего мира. Подчеркивается, что его парадигма, движущаяся от технологической к общесоциальной и экзистенциальной позиции, к бытовому скептицизму дистопии, которая постепенно рождается в булгаринских прозаических фрагментах, превалировала в русской научной фантастике на протяжении всего XX века и, до определенной степени, оказалась доминантной даже в XXI веке. Исследуются жанровая инновация Булгарина, в часности культивирование жанра сказовой повести, оригинального нарратива, который предвосхитил подобные повествовательные формы в творчестве Н. С. Лескова, А. Ремизова или В. Шукшина. В чешской среде Булгарин был до половины XIX века более известный, чем сам Пушкин. Пейзаж и общественный фон его прозы, авантюрные сюжеты, изысканность особой повествовательной манеры привлекали внимание читателей. ; Розглядається творчість Фадея Булгаріна (1789–1859), попередника і натхненника нових жанрових форм у трьох розділах: у формуванні жанру морально-сатиричного роману, в сказовій оповіді і в особливій жанровій формі утопії та дистопії. Показано, що ядром булгарінської наукової фантастики є описовий, але меткий стиль, невиразна будова сюжету, елементи жанру проповіді, що являють собою уламки утопічних моделей на противагу постромантичній іронії та сарказму, які ведуть до фруструючої картини майбутнього світу. Підкреслено, що його парадигма, яка рухається від технологічної до загальносоціальної й екзистенційної позиції, до побутового скептицизму дистопії, яка поступово народжується в булгарінських прозових фрагментах, превалювала в російській науковій фантастиці протягом усього XX століття і, до певної міри, виявилася домінантною навіть у XXI столітті. Досліджуються жанрові інновації Булгаріна, зокрема культивування жанру сказової повісті, оригінального наративу, який провістив подібні оповідні форми у творчості М. С. Лєскова, О. Ремізова чи В. Шукшина. У чеському середовищі Булгарін був до половини XIX століття більш відомий, ніж сам Пушкін. Пейзаж і громадський фон його прози, авантюрні сюжети, вишуканість особливої оповідної манери привертали увагу читачів.

Faddey Bulgarin (1789–1859) is one of the predecessors nad inspirers of new genre forms in the three spheres: in the formation of the genres of the moral-satirical novel, in the skaz narration and the specific genre forms of utopoia and dystopia. The kernel of Bulgarin's science fiction is a descriptive, but inventive style, unimpressive construction of the plot, the elements of the sermon representing the fragments of utopian models as a counterbalance to post-romantic irony and sarcasm leading to the frustrating picture of the future world. Its paradigm mioving from the technological toěšards geerakl social and existential and to life skepticism of dystopia whioch gradually arises in Bulgarin's prose fragments, prevailed in the Russian science fiction in the course of the whole 20th century and, to a certain extent, seemed to be dominant even in the 21st century. The term "moral-satirical" for the genre of Ivan Vyzhigin (1829) is not surprising: both the poles complemented each other. The inclination to the to the balancing of the lights and the shades, towards poisonous sarcasm and evolutionary way to the good – this is the basis of Bulgarin's work. The peculiar "balance arithmetic", a certain calculation was an object of sharp criticism. Bulgarin was, partly by right, suspected of servility towards the government, of the improvement, the idealization of social situation. The author attacks, above all, the debauchery and social impotence of aristocracy based on the would-be efforts of the government "to widen the space of reason and education". He exactly defined the opening scissors between the autocracy and family aristocracy after December 1825. Bulgarin's hero moves in a wide social and geographical space, but the key episodes take place in the environment of merchants and entrepreneurs of a small town or in a province of the landowner's way of life; the majority of the readers of Bulgarin's novels and novellas/short stories come from this very environment. On the boundary of the 1820–1830s Bulgarin demonstrates the unstoppable influence and power of the middle class which got an immense impulse after the defeat of the Decembrists. Bulgarin cultivates the genre of the skaz novella or short story, the original narrative which anticipated the similar narrative forms in the creation of N. S. Leskov, A. Remizov, and V. Shukshin. In the Czech environment he was up to the mid-19th century more popular than Pushkin himself. The scenery and social background of his prose works, adventurous plots, the refinement of a specific narrative technique attracted the attention of his readers. The Czech translations are archaic, now nearly not readable, containing many Russisms and mistakes in translation, inaccuracies and deformations, but nevertheless there the translations which acquainted a Czech reader of the period of the Czech national revival with the works of this Russian prose writer. ; Рассматривается творчество Фаддея Булгарина (1789–1859), предшественника и вдохновителя новых жанровых форм в трех разделах: в формировании жанра нравственно-сатирического романа, в сказовом повествовании и в особой жанровой форме утопии и дистопии. Показано, что ядром булгаринской научной фантастики является описательный, но находчивый стиль, невыразительное строение сюжета, элементы жанра проповеди, представляющие собой осколки утопических моделей в противовес постромантической иронии и сарказму, ведущих к фрустрирующей картине будущего мира. Подчеркивается, что его парадигма, движущаяся от технологической к общесоциальной и экзистенциальной позиции, к бытовому скептицизму дистопии, которая постепенно рождается в булгаринских прозаических фрагментах, превалировала в русской научной фантастике на протяжении всего XX века и, до определенной степени, оказалась доминантной даже в XXI веке. Исследуются жанровая инновация Булгарина, в часности культивирование жанра сказовой повести, оригинального нарратива, который предвосхитил подобные повествовательные формы в творчестве Н. С. Лескова, А. Ремизова или В. Шукшина. В чешской среде Булгарин был до половины XIX века более известный, чем сам Пушкин. Пейзаж и общественный фон его прозы, авантюрные сюжеты, изысканность особой повествовательной манеры привлекали внимание читателей. ; Розглядається творчість Фадея Булгаріна (1789–1859), попередника і натхненника нових жанрових форм у трьох розділах: у формуванні жанру морально-сатиричного роману, в сказовій оповіді і в особливій жанровій формі утопії та дистопії. Показано, що ядром булгарінської наукової фантастики є описовий, але меткий стиль, невиразна будова сюжету, елементи жанру проповіді, що являють собою уламки утопічних моделей на противагу постромантичній іронії та сарказму, які ведуть до фруструючої картини майбутнього світу. Підкреслено, що його парадигма, яка рухається від технологічної до загальносоціальної й екзистенційної позиції, до побутового скептицизму дистопії, яка поступово народжується в булгарінських прозових фрагментах, превалювала в російській науковій фантастиці протягом усього XX століття і, до певної міри, виявилася домінантною навіть у XXI столітті. Досліджуються жанрові інновації Булгаріна, зокрема культивування жанру сказової повісті, оригінального наративу, який провістив подібні оповідні форми у творчості М. С. Лєскова, О. Ремізова чи В. Шукшина. У чеському середовищі Булгарін був до половини XIX століття більш відомий, ніж сам Пушкін. Пейзаж і громадський фон його прози, авантюрні сюжети, вишуканість особливої оповідної манери привертали увагу читачів.

В статье на основании документальных источников рассмотрены действия отдельного отряда черноморских фрегатов, оставшегося в Средиземном море после ухода в 1800 году к черноморским портам эскадры адмирала Ф.Ф. Ушакова. В центре внимания – судьба командиров отряда – капитана 2 ранга графа Н.Д. Войновича и сменившего его капитана 1 ранга К.К. Константинова (Костанди). Сделан вывод, что противоречия в действиях командованния эскадры, Черноморского флота, высшей императорской власти и российских дипломатов связаны как с затрудненной коммуникацией между ними, так и с быстро меняющейся военно-политической обстановкой на Средиземноморском театре военных действий. The actions of an independent detachment of the Black Sea frigates that remained in Mediterranean Sea after leaving in 1800 of the fleet of the admiral F.F. Ushakov to the Black Sea ports are considered in this article on the basis of documentary sources. Destiny of commanders of group – the captain II rank count Nikolay Voynovich and the captain I rank Kiryak Konstantinov (Kostandi) who replaced him are the focus of this research paper. The author comes to the conclusion that contradictions between actions of the squadron's command, the Black Seas fleet, supreme imperial authority and Russian diplomats were caused both by encumbered communication between them and by rapidly changing political-military situation at the Mediterranean theatre of operations. ; Коваленко В. В. Долгий путь домой эскадры графа Войновича / Коваленко В. В. // Причер-номорье. История, политика, культура. – Серия Б : Новая и Новейшая история. – 2018. – № XXVII (XII). – С. 12–23.

A different correlation has been established for different regions of the South of the Russian Federation of the following demographic factors: life expectancy, the ratio of births to deaths, the average life expectancy of men and women, their difference in age, as well as per capita gross regional product. For a world population of about 5 billion people and 51 states of the world, a single natural relationship has been established between an increase in average life expectancy and a decrease in the ratio of the number of births and deaths, regardless of the level of socio-economic development of the regions. The problem of population management in regions and states of different socio-economic levels is associated with the need to solve exclusively socio-economic problems, including in the direction of reducing the difference in the average life expectancy of men and women. Harmonization of the steady state of demographic dynamics is established at the points of the ratio of births and deaths near the golden numbers: 0.618, 1.618, 2.618.

В статье рассматривается моделирование строительных метафор в политическом дискурсе М. С. Горбачева. ; In modern linguistics, studies of metaphors in political discourse are quite common, but among them there are relatively few in which the construction metaphor is an independent object of research. In particular, this metaphor has not also been considered in the political discourse of Mikhail Gorbachev. The existence of this lacuna dictates the urgency of this article devoted to the analysis of modeling of construction metaphors in the political discourse of Gorbachev.

The article is devoted to the description of the specific character of realization of the tactics of creation of "a brighter future" in the electoral programs of the parties and the candidates representing them in the elections of the Gov-ernor of Kemerovo Oblast in 2018. Over the period under study, the development of the programs of the candidates around the pivotal point - the image of Kuzbass - became a peculiar feature of the regional pre-election discourse: the strategies of self-presentation and discreditation of ideological competitors were significantly smaller in quantity than the strategy of prediction focused on creation of a positive image of the region. ; Статья посвящена описанию специфики реализации тактики создания "светлого будущего" в предвыборных программах кандидатов, участвовавших в выборах губернатора Кемеровской области в 2018 году.

В статье рассматриваются некоторые аспекты законодательного реформирования систем начального, среднего и высшего образования в ключе масштабных реформ, проходивших в Российской империи в 60-годах XIX века, их отражение в «Положении о начальных народных училищах» от 19 июля 1864 г.», «Уставе гимназий и прогимназий ведомства Министерства Народного Просвещения» от 19 ноября 1864 г., «Положении о женских училищах ведомства Министерства Народного Просвещения» от 10 мая 1860 г., «Общем уставе императорских российских университетов» от 18 июня 1863 г. ; The article deals with some legislation reform aspects in the system of primary, secondary and higher education in the course of large-scale reforms, which took place in the Russian Empire in the 60 years of the XIX century, their representation in the «Regulations on the primary national schools dated July 19, 1864», «Gymnasiums and progymnasiums Charter of the department of the Ministry of National Education,» dated November 19, 1864 «Regulations on the women's schools of the department of the Ministry of National Education,» dated May 10, 1860 «General charter of imperial Russian universities « dated June 18, 1863

Статья посвящена изучению образа Бийска в художественной прозе русских писателей. ; The article studies the image of Biysk in Russian works of fiction. The research methodology is based on works studying fiction texts about cities written by representatives of the Tartu-Moscow school and the geo-cultural and geo-poetical approaches. In general, the history of Biysk repeats the history of first Siberian cities. Initially, it was a fortress, fixing the shift of the borders of Russian territories to the East (since 1709). After 1846, the city ceased to be a military administrative center and became a place of political exile. At the same time, it turned into a commercial and industrial provincial city, lying on a strategically important trade route (Chuysky Tract). The analysis of fiction texts made it possible to identify and describe the main figurative models of the city: military prison, prison, city of mud, antithesis of the village, hell - paradise, and city-mediator. No single "core", apart from the object of description, uniting this, rather small corpus of texts, has been found. Although zones of overlapping of semantic spheres have been outlined. A military jail and a mud city are equivalent as a battlefield of antagonistic forces.

Целью работы является освещение сербских реакций и откликов на поддержку, оказанную Сербии со стороны России во время июльского кризиса 1914 г. и после объявления Австро-Венгрией войны Сербии. Работа базируется на архивных данных, опубликованных документах, современной публицистике, а также дневниках и мемуарах современников. В обзор включены позиции дипломатических, политических и военных кругов Сербии, также рассматриваются общественное мнение и мнения выдающихся личностей того времени. Получив 23 июля австро-венгерский ультиматум, министр финансов Лазар Пачу впервые связался с поверенным России в делах Сербии В. Штрандтманом. Российский поверенный был, таким образом, по его собственным словам, первым иностранцем, узнавшим содержание ультиматума. Дипломата вскоре посетили престолонаследник Александр Карагеоргиевич и глава сербского правительства Никола Пашич, обратившись к нему за советом. Телеграмма Александра Карагеоргиевича царю Николаю II, посланная 24 июля, стала следующим шагом в опоре сербских чиновников на мощное славянское государство. В то же время, сербские дипломатические представительства за рубежом (среди которых наиболее важными являлись представительства в Риме и Лондоне) сообщили из Белграда, что ключевую роль в данной ситуации играет позиция России. Затем российское правительство посоветовало Сербии в случае невозможности обороняться вывести войска и предоставить разрешение спора великим державам. Россия предлагала и поддерживала мирные инициативы. В своем ответе на письмо принца Александра, посланном 27 июля, Николай II посоветовал Сербии поддержать его усилия, направленные на то, чтобы «избежать кровопролития», но также заверил принца, что «Россия не оставит Сербию» и в случае войны. Большие надежды, возлагавшиеся Сербией на «православную империю», были довольно заметны. Штрандтман вспоминал весьма эмоциональный прием телеграммы императора. В официальных дипломатических сообщениях представители Королевства Сербии выражали благодарность России за помощь. Каждый шаг «славянской империи» тщательно рассматривался и анализировался, причем существовала «мистическая уверенность» в ее силах. Сербское общество очень внимательно следило за сообщениями из Санкт-Петербурга. Среди заголовков в сербских газетах были «Друзья заботятся о Сербии», «Сербия не одинока», «Сербия в безопасности, Россия поддерживает ее», «Русские за сербов», «Россия поднимается» и т. д. Защищая своего «маленького союзника» от разорения, Россия одновременно защищала свои собственные интересы и репутацию великой державы. Кроме того, Сербии была предоставлена возможность бороться за свое собственное выживание и за выполнение своих военных целей. По жестокой иронии, Российская империя сама исчезла в вихре войны, что заставляет еще больше уважать предпринятые ею усилия. ; The paper aims at highlighting Serbian reactions and responses to the support provided to Serbia from Russia during the July crisis of 1914 and after Austro-Hungary's announcement of war against Serbia. The work is based on historical data, published documents, journalism, as well as diaries and memoirs of contemporaries. The review includes the position of diplomatic, political and military leaders of Serbia. Public opinion and views of prominent figures of the time are also examined. Upon receiving the Austro-Hungarian ultimatum on the 23rd of July, the Minister of Finance Lazar Paču first contacted Vasiliy Shtrandtman. Russian chargé d'affaires was thus, according to his own words, the first foreigner cognizant of the ultimatum contents. The diplomat was soon visited by Regent Alexander and the head of the Serbian government Nikola Pašić, who sought advice. Regent Alexander's telegram to Tsar Nicholas II, sent on the 24th of July, was the following step in the Serbian officials' reliance on the powerful Slavic state. At the same time, Serbian diplomatic representatives abroad (among whom the most important were those in Rome and London) were informed from Belgrade that the key to the situation lay in the attitude of Russia. The Russian government then counselled Serbia to withdraw the troops if it wasn't capable of defence, and to allow the great forces to solve the dispute. Russia created and endorsed peace initiatives. In response to the aforementioned letter of Regent Alexander, which Nicholas II sent on the 27th of July, he advised Serbia to support his efforts directed towards «avoiding bloodshed», but he also assured the Regent that «Russia would not abandon Serbia» even in the case of war. Serbia's great expectations from the orthodox empire were fairly conspicuous. Shtrandtman remembered very emotional reception of the aforementioned Tsar's telegram. In the official diplomatic relations, the representatives of the Kingdom of Serbia expressed gratitude to Russia for its help. Each move of the Slavic empire was minutely analysed and examined, and there was a «mystical confidence» in its power. The public followed the messages from St. Petersburg very carefully. These were some of the headlines in Serbian newspapers: «Friends care about Serbia»; «Serbia is not alone»; «Serbia is safe, Russia supports it»; «The Russians for the Serbs»; «Russia rises» etc. While protecting its «small ally» from devastation, Russia simultaneously protected its own interests and the reputation of a great power. Moreover, Serbia was given the opportunity to fight for its own survival, and to accomplish its war aims. By a cruel irony, the Russian empire disappeared in the whirlwind of war, and thus its actions were even more respected.

В статье анализируется проблема национального самоопределения как основного принципа национальной политики и межнациональных отношений. Автор приводит конкретные примеры самоопределившихся народов Абхазии и Южной Осетии в свете Георгиевского трактата 1783 года, когда в крепости Георгиевск на Северном Кавказе П.С. Потемкин, со стороны России, И.К. Багратион и Г.Р. Чавчавадзе, со стороны Картли-Кахетинского царства (часть нынешней Грузии), заключили трактат, по месту своего подписания позднее получивший название Георгиевского. Статья носит дискуссионный характер, а авторская концепция сводится к защите международно-признанного принципа национального самоопределения. ; The article analyzes the problem of national self-determination as a basic principle of the national policy and inter-ethnic relations. The author gives specific examples of the self-determined people of Abkhazia and South Ossetia in the light of Georgievsk of 1783, when the fortress Georgievsk in the North Caucasus Pesotsky, Russia, Ickrath and Gricevje, on the part of the Kartli-Kakheti Kingdom (part of present-day Georgia) signed the Treaty, according to their place of signing later received the name of St. George. The article is controversial, and the author's concept is to protect the internationally recognized principle of national self-determination

В статье представлена рецензия на монографию Цзи Сяосяо и Д. С. Мухортова, в которой выступления американских президентов рассматривается как особый текст политического дискурса. ; The article is a review of the monograph by Ji Xiaoxiao and D. S. Mukhortov. Within the field of the authors' view, there are two genres of political discourse that are actively developing in the American presidential tradition: inaugural and nomination speeches.