Suchergebnisse

Данная статья посвящена изучению вопроса реформирования государственного управления в царствование Федора III и в регентство Софьи в последней четверти XVII в. Автор находит параллели между государственными реформами Петра I и преобразованиями государственного управления Федора III и в период регентства Софьи. Автор выясняет, в чем состояли причины реформ и каковы были итоги и значение данного явления. ; The article is devoted to an examination of a question of the reform of the state administration in the government of Feodor III and in the government of regent Sofia in the last quarter of XVII century. The author tries to find the parallels between the reforms of the state administration of Peter I and the reforms of the state administration of Feodor III and I and regent Sofia. The author tries to find, what were the reasons of the reforms and the results and significance of this phenomenon.

Сложившиеся ранее традиции делового общения в условиях современной коммуникации сопровождаются разнообразными экстралингвистическими и лингвистическими инновациями, которые охватывают разные языки. Новшества прослеживаются в каналах общения, в способах информирования населения, в наборе официально-деловых жанров, в языке и структуре документов. В статье рассматриваются наиболее существенные нововведения в деловом общении на эстонском и русском языках. Основное внимание уделяется таким инновациям, в которых отражаются реалии жизни в Эстонии и воздействие эстонского языка на язык русской диаспоры, что приводит к различиям региональных вариантов русского языка России и Эстонии в деловой сфере. ; Over the last decade, globalization has led to extensive economic, political, and social transformations, which have caused significant changes in business communication. In the modern communication environment, previously established traditions in business communication are accompanied by various extralinguistic and linguistic innovations. These novelties can be observed in communication channels, in the methods used to inform the public, in business genres, and in the language and structure of documents. This paper examines the most significant innovations in business communication in Estonia. The main focus is on innovations which reflect the realities of life in Estonia and the impact of the Estonian language on the language of the Russian diaspora, which leads to differences in regional variants of the Russian language in Russia and Estonia in business communication.

В продолжение реформы системы госзакупок был принят Федеральный закон от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». Новый закон направлен в том числе и на предотвращение спорных ситуаций, связанных непосредственно с самим заключаемым контрактом, его условиями. В статье затронута гражданско-правовая сторона нововведений, изучена правовая регламентация и новшества относительно условий государственного (муниципального) контракта. Рассмотрены некоторые существенные условия контракта, такие как предмет (в том числе объект), цена, обеспечение исполнения контракта, ответственность сторон, и произведен критический анализ нововведений и перспектив усовершенствования законодательства в рассматриваемой сфере. ; The reform of the state procurement system is in process. The Federal Law dated 05.04.2013 № 44-FZ "Concerning the contract system of procurement of goods, works and services for state and municipal needs" has been adopted. The new law is aimed, among other things, at preventing of legal disputes associated with the state contract and its terms. The article considers the civil-law aspects of the innovations. The legal regulation and novelties of the state (municipal) contract terms are analyzed. The author discusses some substantial contract terms, such as subject matter (including object), price, guarantees of contract performance, liability of the parties. The legal novels and the prospects of legislative improvement of the regarded sphere are reviewed as well.

В статье рассмотрен процесс формирования и развития комсомола Бурят-Монгольской АССР в 1920-е гг. Особое внимание уделено анализу причин участия/неучастия молодежи в комсомольской деятельности, очерчены контуры ее социальной активности и социальной апатии. Из общей массы молодого поколения 1920-х гг. выделено несколько типологических групп: приверженцы старых традиционных устоев, отвергавшие социалистические новшества, активисты и пассивные конформисты, замкнутые на своих собственных интересах. Социально-политические представления молодежи во многом носили переходный характер. С одной стороны, продолжался инициированный большевиками процесс отчуждения от реального прошлого России, с другой важные элементы комсомола сохранялись в сознании всех молодежных групп, особенно крестьянской. ; This paper is devoted to the process of formation and development of the Young Communist League (Komsomol) in Buryat-Mongolia in the 1920s. The particular attention is paid to the analysis of the reasons for participation/non-participation of youth in the Komsomol activities, outlined the contours of her social activism and social apathy. Of the total mass of the young generation of the 1920s several typological groups are revealed: supporters of the old traditional habits, rejecting socialist innovations, activists and passive conformists, confined on their own behalf. Social and political views of young people were largely transient in nature. On the one hand, initiated by the Bolsheviks the process of alienation from the real past of Russia went on, on the other hand its most important elements remained in the minds of all youth groups, particularly in peasants.

В статье раскрывается проблема когнитивных основ формирования и функционирования коммуникативных практик в механизме публичного управления незападных обществ на примере Японии.Анализируются легальные и теневые каналы участия различных заинтересованных групп в распределении «общественного блага» с использованием институтов публичной власти. Все коммуникативные практики в сфере публичных услуг включены в особый образец социальных и политических диспозиций, которые в решающей мере определяют эффективность политической системы и ее институтов в разных странах. Диспозиции и паттерны поведения объясняют, почему универсальные институты и практики демократического правления по-разному работают в разных культурных средах. Структура институтов публичного управления в Японии аналогична парламентским моделям, распространенным на Западе, но адаптированным к местной культурной среде. По этой причине современная система политической коммуникации Японии представляет собой синтез традиционных начал и институциональных новаций. Благодаря развитой культурной традиции и ориентации элит на реализацию национальных интересов система публичного управления Японии чрезвычайно восприимчива к внешним изменениям и способна трансформироваться. Провозглашая свою исконную, глубинную связь с религиозно-философской и этической традицией, японцы, тем не менее, всегда проявляли большую гибкость и готовность принять иноземные элементы, если те открывали новые возможности для процветания страны и повышали легитимность публичной власти. Для лучшего восприятия и адаптации к повседневной жизни эти новшества были облечены в национально-культурные формы. Усвоенные таким образом зарубежные практики становились привычно японскими, что означало «вестернизацию» содержания религиозно-философской традиции, формирование на этой основе обновленной традиции, переосмысленной в соответствии с требованиями времени. В этом смысле система государственного управления Японии носит инновационный характер, она постоянно совершенствовалась путем заимствования институтов и процедур западного (континентального и англо-американского) государственного менеджмента.

The article focuses on the criteria of pedagogical innovation. Along with such criteria as an obvious novelty and effectiveness, the author dwells on the adequacy of the considered pedagogical experience to ensure the advanced scientific and technological challenges of the time, as well as the solution of priority social problems. This implies that the tasks are reflected primarily in the conceptual documents of the country's development. This criterion corresponds to a narrow understanding of innovation, which is associated with the system of «scientific novelty – technological (social) project – development – implementation». The broad understanding of the category «innovation» is determined by the development and preservation of the anthropological potential of society and education in particular. The relevance of the proposed basic criterion is revealed as a result of a critical analysis of a scientific publication devoted to the pedagogical experience within the system of military education. The article justifies the real anti-innovative systemic effects of the so called «Innovative approach». In the context of the growing pace of the scientific and technological revolution, the concept of «Asymmetric response» to the innovative challenges of the time is introduced. As a result of the analysis of the achievements of domestic and foreign scientists, a set of «Asymmetric measures» is proposed. They stemmed from the development of universal basic information, creative competencies, and polytechnic skills, as well as humanitarian and economic orientation of training, the development of primarily STEM-areas in school education, simulation and distance learning tools, innovative pedagogical technologies. ; Исследуются критерии педагогической инноватики, которые могут помочь обнаружить псевдоинновационные явления в высшей школе. Наряду с выраженной оригинальностью образовательного новшества и его эффективностью, предлагается такой основообразующий критерий, как адекватность рассматриваемого педагогического опыта ...

Перераховано основні зміни та нововведення у податковому законодавстві, що відбулись з прийняттям низки нормативно-правових документів, зокрема Закону про податкову реформу, які діють вже з 01 січня 2015 р. Особливу увагу звернено на визначення, визнання і розподіл витрат, формування собівартості стосовно вітчизняного і міжнародного бухгалтерського законодавства. Висвітлено важливість правового визначення і регулювання витрат, що є основою правильного розрахунку фінансового результату до оподаткування, а тепер і об'єкта оподаткування податку з прибутку. Визначено, що позитивним моментом податкової реформи є гармонізація українського бухгалтерського і податкового обліку. ; The major changes and innovations in the tax law are listed. They occurred with the adoption of a number of legal documents, in particular, of the Law on Tax Reform, which have been in effect since 01 January 2015. Special attention is paid to the definition, recognition and costs distribution, cost price formation in domestic and international accounting legislation. The importance of the legal definition and regulation costs, which is the basis for correct calculation of the financial result before tax, and now the taxable profit, are reflected. The positive aspect of tax reform is determined to harmonize Ukrainian accounting and taxation. ; Перечислены основные изменения и новшества в налоговом законодательстве, которые произошли с принятием ряда нормативно-правовых документов, в частности Закона о налоговой реформе, которые действуют уже с 01 января2015 г. Особое внимание обращено на определение, признание и распределение расходов, формирование себестоимости относительно отечественного и международного бухгалтерского законодательства. Отражены важность правового определения и регулирования расходов, которые служат основой правильного расчета финансового результата до налогообложения, а сейчас и объекта обложения налогом на прибыль. Определено, что положительным моментом налоговой реформы является гармонизация украинского бухгалтерского и налогового учета.

Правовое регулирование распространения и употребления табачной продукции является известным и актуальным явлением, корнями уходящим в позднее средневековье, однако в современном мире эта проблема приобрела особую остроту ввиду столкновения интересов граждан по поводу охраны их здоровья и благополучия. С позиций историко-правового анализа данный вопрос на сегодняшний день изучен недостаточно: свое освещение он получил исключительно в исследованиях из области медицины, экономики, социологии, психологии и т. д. Потому научная новизна работы заключается в сравнительном анализе правовых норм, направленных на контроль оборота табачной продукции в России с момента их появления до норм современного отечественного права.В статье выявляются особенности правового регулирования оборота табачной продукции в России на примерах российского законодательства и его сравнения с зарубежным. Авторы исследуют изменения, которые претерпело антитабачное законодательство в нашей стране с течением времени и приходят к выводу о том, насколько действенными оказались эти новшества для современной правореализации. ; The legal regulation of distribution and consumption of tobacco products is a well known and acute problem which dates back to the late Middle Ages, but in the modern world it has acquired special urgency due to the citizens' concerns about their health and well-being.From a perspective of historical and legal analysis the issue of the current paper has been definitely under-investigated. The majority of researches were carried out from the point of view of medicine, economy, sociology, psychology, etc. That is why the scientific novelty of the work includes comparative analysis of legal norms aimed at procedures of controlling tobacco products traffic in Russia from the moment they were introduced and up to our days. The article highlights special aspects of the legal regulation of tobacco production in Russia on the basis of legislation of both Russian and foreign law in order to draw the conclusions about the significant changes in anti-smoking law in our country over time and prove why are these innovations effective for modern legal implementation. The authors study the changes that have been implemented by our legislation with the course of time and make a conclusion on whether these new measures were effective or not for modern law enforcement system.

The article is about transformation problem of violence in terms of glo­balization. Social transformations, technological innovations, globalization of economy and informatization, imposed an imprint on character of acts of violence, tactics of their realization. By the specific form of violence in the conditions of globalization that is counted on mass perception with the purpose of creation in society of atmosphere of fear - there is international terrorism. The process of globalization opened contradictions of civilization, injustice of device of the world, injustice in regard to distribution of material welfares. Strengthening of technological, economic connections of different regions of planet, modern weapon, achievements in the field of informative relations - as the result the society has faced with global violence, which is the mix of politics, economy and corruption. ; Статья посвящена проблеме трансформации насилия в условиях глобализации. В XX - нач. XXI в. концепция насилия претерпела су­щественную эволюцию, поскольку социальные преобразования и тех­нологические новшества, лежащие в основе глобализации экономики и информатизации, наложили отпечаток на характер актов насилия, тактику их проведения. Эту трансформацию связывают с процессом глобализации. Специфической формой насилия в условиях глобализации, которая рассчитана на массовое восприятие с целью создания в обществе атмосферы страха - есть международный терроризм. Процесс глоба­лизации обнажил много противоречий цивилизации, сделал очевидной несправедливость устройства мира, прежде всего - в отношении распре­деления материальных благ. Усиление технологических, экономических связей различных регионов планеты, постоянный рост поражающей силы современного оружия, достижения в сфере информационных отноше­ний - все это привело к тому, что общество столкнулось с глобальным насилием, который является результатом своеобразного сращивания политики, экономики и коррупции. ; Статтю присвячено проблемі трансформації насильства в умовах глобалізації. У XX - на поч. XXI ст. концепція насильства набула сер­йозного розвитку і перетерпіла істотну еволюцію, оскільки соціальні перетворення та технологічні нововведення, що лежать в основі глобалі­зації економіки та інформатизації, наклали відбиток на характер актів насильства, тактику їх проведення. Цю трансформацію пов'язують із процесом глобалізації, що розпочався в останні три десятиліття. Специфічною формою насильства в умовах глобалізації, яка розрахована на масове сприйняття з метою створення у суспільстві атмосфери страху - є міжнародний тероризм. Характерний для сьогодення процес глобалізації оголив багато суперечностей цивілізації, зробив очевидною несправедливість устрою світу і перш за все - стосовно розподілу ма­теріальних благ. Посилення технологічних, економічних зв'язків різних регіонів планети, постійне зростання вражаючої сили сучасної зброї, досягнення у сфері інформаційних відносин - все це призвело до того, що суспільство зіткнулося з глобальним насильством, що набув нової небезпечної форми, яка є результатом своєрідного зрощення політики, економіки і корупції.

В данной статье рассматриваются проблемы формирования и развития структур управления промышленных организаций и предприятий сетевого типа, а также сетевые формы деятельности предприятий, выделяются базовые модели управления сетевыми структурами. Авторами исследованы функционирующие в настоящее время российские сетевые структуры промышленных предприятий и ставится вопрос о необходимости разработки концептуального подхода к формированию и развитию структур управления. В статье дается определение сетевой промышленной организации, под которой понимается идеальный организационный тип, характеризующийся структурой свободно связанной сети принципиально равноправных и независимых партнеров, и делается вывод о потребности применения новых принципов управления в сетевых структурах промышленных организаций, что обусловливается как минимум двумя обстоятельствами: во-первых, необходимостью в современных условиях чрезвычайно оперативно и гибко реагировать на требования рынка, учитывать спрос покупателей, новые правительственные ограничения, действия конкурентов, технические новшества, открытия и т.д.; во-вторых, повсеместным распространением на предприятиях компьютерных сетей и различных прикладных систем (САПР, АСУ, базы данных (БД), программ учёта и контроля и т.д.). Авторами обоснованы ключевые направления взаимодействия государства и сетевых промышленных организаций, сформулированы принципы формирования и развития организационной структуры системы управления сетевой промышленной компанией. ; This article discusses the problems of formation and development of management structures of industrial organizations and enterprises of network type and network forms of enterprises' activity. The basic models of network management structures are allocated in the work. Functioning now Russian network structures of industrial enterprises are researched by the authors and the question about the need to develop a conceptual approach to the creation and development of management structures is raised. The authors define a network industrial organization as the perfect organizational type, characterized by the structure of free-bounded networks fundamentally equal and independent partners. The authors make conclusion about the need to implement the new principles of management in the network structures of industrial organizations, which is caused by two circumstantes. The first is the need in today´s environment to extremely quickly and flexibly respond to market demands, take into account the demand of buyers, new government restrictions, actions of competitors, technological innovations, discoveries, etc. The second – ubiquitousness of computer networks and various applications (CAD, Computer-Assisted Management, databases (DB), accounting and control programs, etc.) in enterprises. The authors justify the key areas of cooperation between the state and the network of industrial organizations, and formulate the principles of the formation and development of the organizational management structure of a network industrial company.

Эффективность современных экономических систем определяется способностью создавать, хранить, внедрять новшества. Прирост ВВП и увеличение производительности труда в развитых странах обеспечиваются в основном за счет выпуска и реализации наукоемкой продукции и услуг. Россия, несмотря на наличие очевидных преимуществ (научно-технический потенциал, квалифицированные кадры, значительная научная база), находится лишь на начальных этапах перехода к новой парадигме развития, что объясняется, прежде всего, внутренними проблемами функционирования инновационной среды. В целях реализации стратегии инновационного развития России необходимо повысить качество работы национальных финансовых институтов и обеспечить эффективность целевого перераспределения денежных капиталов посредством разработки новых финансовых механизмов. Как показывает мировой опыт, одним из эффективных методов экономического стимулирования инновационной деятельности является государственно-частное партнерство в сфере науки и инновационной деятельности. В статье рассматриваются формы государственно-частного партнерства и его особенности как инструмента финансирования стратегии инновационного развития России. ; At a time when Russia is an economy based on the generation, dissemination and application of knowledge, dynamic economic growth, the level of competitiveness in the national and global level, the degree of national security have become defining achievements in science and technology. GDP growth and an increase in productivity in developed countries is mainly due to the production and sale of high technology products and services. Russia, despite the obvious advantages (technical and scientific potential, highly qualified personnel, a significant scientific base) is only in the initial stages of the transition to a new development paradigm that is due, above all, to the internal problems of the innovation environment. In order to implement the strategy of innovative development of Russia it is crucial to improve the quality of the work of national financial institutions and ensure the effectiveness of the trust money redistribution through the development of new financial arrangements. As world experience shows, one of the most effective methods of economic innovation is a public-private partnership (PPP) in the field of science and innovation. At present, public-private partnership is understood, as a rule, in two senses. In the theoretical context it is a system of relations between the State and business in contract form which is widely used as a tool for national, international, regional, city, municipal economic and social development and planning. From the practical point of view, it is specific projects implemented by various government bodies and business together or by private companies only at sites of the State and municipal property. Main directions of PPP in the innovation sphere are participation of the State in the development of venture capital financing; public-private financing of various programs, innovative orientation of the State order for research and development; public promotion of institutions of the modern market innovation, centers for technology transfer, patenting and protection of the rights of intellectual product owners. This PPP also relies on a rich international experience which must be claimed in Russia in connection with the unsatisfactory rate and extent of innovation in the economy.

The article examines the cognitive foundations of communicative practices in public administration of non-Western societies (specifically, the case of Japan).We have analyzed both legal and shadow channels that various interest groups use to influence how the institutes of public authorities distribute the 'public benefit'. All communicative practices in public services are included in a special model of social and political dispositions which largely define the efficiency of political system and its institutes in different countries. These dispositions and patterns of behavior explain why universal institutes and practices of democratic governance work differently in different societies.The structure of institutes of public administration in Japan is analogous to the Western parliamentary models, albeit adapted to the local cultural environment. This is why political communication in contemporary Japan works as a synthesis of tradition and institutional innovations. Advanced culture and the elites' focus on national interests made the Japanese system of public management extremely sensitive to external change and capable of transforming. While declaring continuity with religious, philosophical and ethical tradition, the Japanese always remain flexible and ready to adopt foreign practices if they are deemed useful for the country's development and enhance the power of the authorities. To help the society better understand them and adopt them in everyday life, these innovations are shaped in the forms of national culture. Adopted in this way, foreign practices appear as traditional Japanese, which meant that the very religious and philosophic tradition is "Westernized" and renovated to stand the challenges of new times. In this sense, the Japanese system of public administration is indeed innovative, as it keeps being perfected by drawing upon institutions and procedures of Western (both continental and Anglo-American) public administration ; В статье раскрывается проблема когнитивных основ формирования и функционирования коммуникативных практик в механизме публичного управления незападных обществ на примере Японии.Анализируются легальные и теневые каналы участия различных заинтересованных групп в распределении «общественного блага» с использованием институтов публичной власти. Все коммуникативные практики в сфере публичных услуг включены в особый образец социальных и политических диспозиций, которые в решающей мере определяют эффективность политической системы и ее институтов в разных странах. Диспозиции и паттерны поведения объясняют, почему универсальные институты и практики демократического правления по-разному работают в разных культурных средах. Структура институтов публичного управления в Японии аналогична парламентским моделям, распространенным на Западе, но адаптированным к местной культурной среде. По этой причине современная система политической коммуникации Японии представляет собой синтез традиционных начал и институциональных новаций. Благодаря развитой культурной традиции и ориентации элит на реализацию национальных интересов система публичного управления Японии чрезвычайно восприимчива к внешним изменениям и способна трансформироваться. Провозглашая свою исконную, глубинную связь с религиозно-философской и этической традицией, японцы, тем не менее, всегда проявляли большую гибкость и готовность принять иноземные элементы, если те открывали новые возможности для процветания страны и повышали легитимность публичной власти. Для лучшего восприятия и адаптации к повседневной жизни эти новшества были облечены в национально-культурные формы. Усвоенные таким образом зарубежные практики становились привычно японскими, что означало «вестернизацию» содержания религиозно-философской традиции, формирование на этой основе обновленной традиции, переосмысленной в соответствии с требованиями времени. В этом смысле система государственного управления Японии носит инновационный характер, она постоянно совершенствовалась путем заимствования институтов и процедур западного (континентального и англо-американского) государственного менеджмента.

The article investigates the type of power formed in Russia under the first Romanovs, as it can be found in the works of Russian and foreign historians, and books written by eyewitnesses of the times.The main achievement of the official ideology of the 17th century was the consolidation of notions about the Romanovs as a dynasty. We look at how these results were achieved, paying special attention to the methods of the positioning the tsar power as comparable to that of European kings and thus pretending to attain the status of an emperor. We compare the ideas of Tsarhood as developed by 'official ideologists' and by public thinkers. The possibility of alternative versions of the monarch's power in 17th century Russia are also considered.The wide spread of Aristotle's ideas in the public thought led to the reinterpretation of his "Politics" under the new conditions of the 17th century. The autocratic monarchy as opposed to tyranny became the ideal type of power for both public and state ideologists.We also analyze the evolution of Russia's coat of arms during the time, distinguishing between the novelties which were subsequently preserved and those lost to time.We take a closer look at the concepts developed by such Russian researchers as N. P. Pavlov-Silvanskii, F. V. Taranovskii, M. V. Shakhmatov, S. V. Yushkov, L. V. Cherepnin, V. V. Ilyin, A. S. Akhiezer. Of schools in foreign historiography two are represented here — proponents of "military revolution" theory and the school of P. Anderson.We conclude that the contemporaries of the first Romanovs based their understanding of power on personal characteristics of an autocrat. For professional historians, the understanding of power in the 16th–17th centuries must be complemented with studying the state machinery in its evolution. Our position is that we should distinguish between the national and European types of absolutism both appearing in Russia. ; В статье характеризуется тип власти, сложившийся в России при первых Романовых. Основой анализа служат сочинения современников и труды отечественных и зарубежных историков.Отмечается, что главным достижением официальной идеологии XVII в. стало закрепление представлений о Романовых как о династии. Характеризуются способы достижения данного результата. Уделяется внимание методам позиционирования власти царя как власти, сопоставимой на европейском уровне с властью королевской, претендующей на повышение статуса до императорского. Проводится сравнение представлений о царстве, выработанных официальными идеологами, с концепциями общественных мыслителей. Выясняются возможности альтернативного решения проблемы развития монаршей власти в России XVII в.Показано широкое распространение в общественной мысли идей Аристотеля, переосмысление в условиях XVII в. его сочинения «Политика». Самодержавная монархия стала типом власти, который противопоставляли тирании, за распространение которого ратовали как общественные, так и государственные идеологи.Анализируется эволюция российского герба, характеризуются новшества, сохранившиеся в дальнейшем, и не прижившиеся изменения.В статье рассмотрены концепции таких отечественных исследователей, как Н. П. Павлов-Сильванский, Ф. В. Тарановский, М. В. Шахматов, С. В. Юшков, Л. В. Черепнин, В. В. Ильин, А. С. Ахиезер. Среди школ, сложившихся в зарубежной историографии, рассмотрены подходы сторонников теории «военной революции», а также П. Андерсона. Делается вывод о том, что для современников основой понимания власти являлись характеристики государя. Для профессиональных историков понимание власти, сложившейся в XVI–XVII вв., невозможно без понимания государственного аппарата, рассмотренного в эволюции. Охарактеризована позиция автора статьи, предполагающая выделение национального и европейского типов абсолютизма, развивавшихся в России.

Основной целью представленного исследования является проведение культурно-исторического анализа эволюции форм средневековых феодальных замков как феномена рыцарской культуры в регионах Ближнего Востока. Задачей работы становится изучение общего и особенного в развитии архитектуры крепостей Иерусалимского средневекового королевства. В ходе исследования на основе культурно-исторического анализа определено, что оборонный замок символизировал военно-политическую, экономическую и юридическую власть, был средоточием рыцарской культуры и бытовавших в то время феодальных традиций, представлял собой укрепленный плацдарм для последующего завоевания новых земель на Ближнем Востоке. В ходе проведения культурно-исторического исследования архитектуры крепостей рыцарей-пилигримов Ближнего Востока было выявлено, что строительные приемы, возникшие в замковом зодчестве средневекового Леванта, заимствовавшие культурный опыт времен римской Античности, традиции формообразования крепостей Ассиро-Хеттского царства, свидетельствуют об определенном самостоятельном пути развития архитектуры рыцарских замков на Ближнем Востоке. В ходе анализа формообразования ближневосточных замковых комплексов XII-XIII вв. установлено, что, с одной стороны, они традиционно базировались на культурно-строительных обычаях, привнесенных в регионы Леванта европейскими рыцарями башенный тип замка, возникший в ходе завоевания в районах Израиля, Палестины и Сирии, с другой, несколько отличные от архитектурных традиций Западной Европы местные технологии обработки каменных квадров, сооружение крепостных стен, имеющих забутовку, использование цементного раствора, создание башнеобразных пристроев у башен-донжонов, сооружение системы сводчатых перекрытий в помещениях, имеющий значительный объем. В свою очередь, применяемые в Иерусалимском королевстве строительные новшества с активным использованием романо-византийских традиций, попадая на территорию средневековой Западной Европы, развивали рыцарскую культуру замкостроения. ; The main objective of the study presented is the holding of cultural-historical analysis of the evolution of forms of medieval feudal castles as a phenomenon of chivalric culture in regions of the Middle East. Objectives of the study becomes a study of the General and especial in the development of architecture of castles Medieval Kingdom of Jerusalem. Conducting study issues historic entity, feudal Castle in medieval culture. The study, based on cultural-historical analysis determined that the Defense Castle symbolized the politico-military, economic and legal power was the center of culture and the accepted wisdom at the time of feudal traditions was a fortified bridgehead for later conquest of new lands in the Middle East. During the cultural and historical study of architecture of fortresses of the Knights-pilgrims in the Middle East revealed that construction techniques result in the Castle architecture of the medieval Levant, which borrowed cultural experience since Roman Antiquity, tradition forming fortresses Assyria-the Hittite Empire, the attested to a particular development path independently of knightly castles architecture in the Middle East. In the analysis of the forming Middle Eastern castle complexes in XII-XIII centuries. It is found that on one hand they are traditionally based on cultural and construction practices, introduced in regions of the Levant European Knights tower type lock, arising in the course of the conquest in parts of Israel, Palestine and Syria, on the other hand several different from the architectural traditions of Western Europe, local stone processing technology, construction block walls with moellon, using cement mortar, creating tour adjacent accommodation near towers, arched ceiling system construction in areas having a significant amount. In turn, applied in the Kingdom building innovations with the active use of the Romano-Byzantine traditions, getting into the territory of medieval Western Europe, developed the knightly culture of castle building.

В статье характеризуется тип власти, сложившийся в России при первых Романовых. Основой анализа служат сочинения современников и труды отечественных и зарубежных историков. Отмечается, что главным достижением официальной идеологии XVII в. стало закрепление представлений о Романовых как о династии. Характеризуются способы достижения данного результата. Уделяется внимание методам позиционирования власти царя как власти, сопоставимой на европейском уровне с властью королевской, претендующей на повышение статуса до императорского. Проводится сравнение представлений о царстве, выработанных официальными идеологами, с концепциями общественных мыслителей. Выясняются возможности альтернативного решения проблемы развития монаршей власти в России XVII в. Показано широкое распространение в общественной мысли идей Аристотеля, переосмысление в условиях XVII в. его сочинения «Политика». Самодержавная монархия стала типом власти, который противопоставляли тирании, за распространение которого ратовали как общественные, так и государственные идеологи. Анализируется эволюция российского герба, характеризуются новшества, сохранившиеся в дальнейшем, и не прижившиеся изменения. В статье рассмотрены концепции таких отечественных исследователей, как Н. П. ПавловСильванский, Ф. В. Тарановский, М. В. Шахматов, С. В. Юшков, Л. В. Черепнин, В. В. Ильин, А. С. Ахиезер. Среди школ, сложившихся в зарубежной историографии, рассмотрены подходы сторонников теории «военной революции», а также П. Андерсона. Делается вывод о том, что для современников основой понимания власти являлись характеристики государя. Для профессиональных историков понимание власти, сложившейся в XVI-XVII вв., невозможно без понимания государственного аппарата, рассмотренного в эволюции. Охарактеризована позиция автора статьи, предполагающая выделение национального и европейского типов абсолютизма, развивавшихся в России. ; The article investigates the type of power formed in Russia under the first Romanovs, as it can be found in the works of Russian and foreign historians, and books written by eyewitnesses of the times. The main achievement of the official ideology of the 17th century was the consolidation of notions about the Romanovs as a dynasty. We look at how these results were achieved, paying special attention to the methods of the positioning the tsar power as comparable to that of European kings and thus pretending to attain the status of an emperor. We compare the ideas of Tsarhood as developed by 'official ideologists' and by public thinkers. The possibility of alternative versions of the monarch's power in 17th century Russia are also considered. The wide spread of Aristotle's ideas in the public thought led to the reinterpretation of his "Politics" under the new conditions of the 17th century. The autocratic monarchy as opposed to tyranny became the ideal type of power for both public and state ideologists. We also analyze the evolution of Russia's coat of arms during the time, distinguishing between the novelties which were subsequently preserved and those lost to time. We take a closer look at the concepts developed by such Russian researchers as N. P. Pav lov-Silvanskii, F. V. Taranovskii, M. V. Shakhmatov, S. V. Yushkov, L. V. Cherepnin, V. V. Ilyin, A. S. Akhiezer. Of schools in foreign historiography two are represented here proponents of "military revolution" theory and the school of P. Anderson. We conclude that the contemporaries of the first Romanovs based their understanding of power on personal characteristics of an autocrat. For professional historians, the understanding of power in the 16 th-17 th centuries must be complemented with studying the state machinery in its evolution. Our position is that we should distinguish between the national and European types of absolutism both appearing in Russia.