Unhealed Wounds: The Struggle over the Memory of World War II

In: Ab imperio: studies of new imperial history and nationalism in the Post-Soviet space, Band 2009, Heft 3, S. 459-471

Abstract

SUMMARY:
Томас Шерлок считает, что нынешняя кампания против "фальсификации истории" была, говоря языком социальных наук, предопределена ( overdetermined ). Он анализирует политические, социальные и культурные факторы, которые сделали ее неизбежной. Разочарование населения в демократических и либеральных ценностях создало основу для идеологических манипуляций путинского времени. Согласно социологическим опросам, символическая значимость Второй мировой войны постепенно возрастала во всех возрастных группах населения России, что и использовали политические элиты. Образ России как "осажденной крепости", у которой враги пытаются отобрать славное прошлое и основанное на нем место в современном мировом порядке, мобилизует национализм и оправдывает концентрацию политической и экономической власти государством в ущерб обществу.

Автор анализирует репрезентацию Второй мировой войны в новейших российских учебниках истории. Он демонстрирует, как выборочно и предвзято преподносится информация по таким вопросам, как расстрел польских офицеров в Катыни. Шерлок разоблачает метод сравнительного оправдания, используемый в современных российских учебниках (прежде всего, в продвигаемом Кремлевской администрацией учебнике А. Филиппова), указывая на существенные различия в мотивации, численности жертв и отношении государства к своей роли в случае преследования советских немцев и американских граждан японского происхождения в годы Второй мировой войны. Подобные сравнения уводят от проблемы институционализированного насилия как основы сталинского режима.Далее автор рассматривает внешнеполитические факторы, влияющие на нынешнюю российскую политику истории: политику истории и идентичности в странах бывшего соцлагеря и общее ухудшение отношений России с Европой и США, стимулирующее антизападные настроения в российском обществе. Шерлок критикует американскую экономическую и политическую (прежде всего, расширение НАТО) линию в отношении ельцинской России, которая не способствовала укоренению демократии и либеральных реформ. Тем не менее даже в новых российских учебниках по истории он видит возможности для диалога, поскольку в основе их нарратива лежит не реваншизм и неоимпериализм, а национализм, концепция рыночной экономики и демократической политики (пусть последняя и приписывается современной России необоснованно).